- Я люблю тебя!
– твои глаза
блестят, а голос
вибрирует от
эмоций. – И я
готов пойти
на все, скрывать
правду от всех,
лишь бы ты меня
не отталкивал,
как прежде.
- И что же? Снова
скрываться?
– хмурится
брат.
- А у нас есть
выбор? Если мы
хотим сохранить
то, что имеем…
Хотя моей репутации
уже вряд ли
сможет что-то
навредить…
- О да! А впрочем,
какая разница?
Будем жить, как
жили прежде…
…
А утром – синяки
под глазами,
зацелованные,
почти до неприличия
припухшие губы,
и вид, говоривший,
что ты не только
провел ночь
любви, но и отдавался
кому-то, причем
не один раз.
Ладонь на холодном
окне – проводишь
пальцами, лениво
улыбаешься,
вспоминая
события ночи.
Сашка смотрит
на тебя абсолютно
сытым взглядом
темных глаз:
- Ну что, бро, пора
выбираться
из берлоги?..
Юля.
Это не было
похоже на обычный
ночной кошмар.
Когда сознание
хоть немного
стало проясняться,
и перед глазами
всплыли образы,
все, что ты
почувствовала
– не радость
от того, что
страхи остались
позади, а новый
виток боли. Уж
лучше было бы
остаться в
спасительном
неведении сна…
Ломило тело.
Ноги затекли
от неудобной
позы, и ты со
стоном вытянула
их, недоумевая,
почему же ты
спала…сидя.
- Эй, малышка,
с тобой все
хорошо? Как ты
сюда попала?
Голос – смутно
знакомый, тон
обеспокоенный,
осторожный.
Это ты еще могла
уловить остатками
уплывающего
сознания. И
если бы так
сильно не болела
голова, и не
ломило глаза
от яркого света,
ты наверняка
бы сделала
одолжение и
взглянула на
собеседника.
- Ну же, Юль…
- По-моему, она
накачалась.
От звука этого
голоса тебя
подбросило
чуть ли ни на
метр:
- Рома?
Ты широко распахнула
глаза – малиновый
ковер… Так,
стоп. Пришлось
задрать подбородок
вверх, чтобы
увидеть: над
тобой возвышался
Сашка – в свободных
брюках, растянутой
майке, которую
ты люто ненавидела.
Эти мелочи
почему-то сразу
зафиксировались
в памяти. Он
держал в руках
очки, вглядывался
в твое лицо,
хмуря брови.
А чуть дальше
стоял его брат
– Ромка запирал
дверь на ключ,
нервно оглядываясь
через плечо.
У него были
смешно подвернуты
штаны, и высокие
в зеленую полосочку
носки топорщились
и выпирали из
кроссовок.
Нелепый такой
– ты игнорировала
Сашку, и смотрела
только на Рому.
Нелепый, ребячливый,
любящий все
необычное,
новое, не доверяющий
никому на свете,
кроме брата…
Такой сложный,
гордый, очень
ранимый… Такой
талантливый…
Такой необыкновенный.
В сердце разливалась
странная сладость
– ты прижимала
руки к груди
и безмятежно
улыбалась. Как
будто не сидела
на полу перед
дверью Рыжика,
как будто не
провела ночь
в коридоре,
задремывая
и впадая в короткое
забытье, словно
была бездомной
или нищенкой.