Приближался рассвет. Все чаще пели петухи. Георгий утомился и заснул с головной болью. Но и сон не принес ему покоя. Мысли, тревожившие его наяву, во сне превратились в тысячи страшных картин.
На утро Гуло поднялась по своему обыкновению рано, умылась, оделась и вышла на террасу перед домом. Проходя мимо двери комнаты, где спал Георгий, она остановилась и долго глядела на нее. Когда майское солнце стало пригревать, она вошла В дом. Родители ее уже встали. Кашель мучил их по утрам, они очень состарились за последнее время.
Служанка почтительно дала им умыться, после чего спросила, скоро ли прикажут они подать им утренний чай.
— Георгий встал? — спросил князь у дочери.
— Нет, он еще не выходил, — ответила Гуло, которая рассеянно листала «Витязя в тигровой шкуре».
— Неужели еще спит? — удивилась мать Гуло.
— Гуло, поди к нему, узнай, — сказал князь дочери, — а чай не подавайте, пока не встанет Георгий, — обратился он к служанке.
Комната Георгия была расположена справа от гостиной. Дверь ее и одно окно выходили на террасу, а из бокового окна открывался вид на долину с фруктовыми деревьями и виноградными лозами, вьющимися по деревьям. По краю долины протекал ручей.
Это окно заставил прорубить сам Георгий после своего возвращения из России, так как в комнате было слишком темно для занятий.
Гуло подошла к двери, постояла, прислушалась, потом тихо ее приоткрыла (Георгий никогда не запирался) , вошла и снова прикрыла ее за собой.
Тишину в комнате нарушало тиканье карманных часов и спокойное дыхание спящего Георгия.
— Родной мой, как он спит! Порозовел во сне! Наверное, ему снится любимая. Кто она? — прошептала Гуло.
Она долго и пристально глядела на него. Затем бесшумно опустилась на край его кровати, наклонилась над ним и тихо коснулась его груди.
Георгий пошевельнулся, но не проснулся. Яркий свет проникал сквозь светлые занавеси и освещал комнату, заполненную книгами.
— Он не проснется!—прошептала Гуло и, наклонясь, поцеловала его в шею.
Спящий Георгий поднес правую руку к шее и потер то место, куда поцеловала Гуло. Рука его сползла с кровати. Гуло подняла его руку и задержала в своих руках. Сердце у нее билось, она вся дрожала, лицо ее побледнело. Гуло и раньше входила по утрам в комнату к Георгию, но обычно он или уже не спал, или сразу просыпался. А сегодня, как нарочно, словно для того, чтобы подвергнуть ее искушению, он никак не мог очнуться от глубокого сна. Его вьющиеся густые волосы чернели на белизне подушки, красивое лицо во сне казалось еще одухотвореннее. Он порой шевелил губами, словно хотел что-то сказать.