Но все это будет позже. Если доживем. Проблемы нужно решать по мере поступления, поэтому сейчас на повестке дня один вопрос - окончательный расчет с Микадо. Или мы ставим точку в войне на наших условиях здесь и сейчас... Или все усилия, все жертвы, все страдания, вся кровь как песок сквозь пальцы утекут в никуда...
Да и то сказать... Тяжко ему! Цаца какая... Петровичу неожиданно вспомнилась фраза и выражение лица незабвенной Алисы Бруновны из "Служебного романа", и он тихо рассмеялся... Однако, он ведь не один плечи и голову подставляет! Наместник, когда благословлял, отдавая приказ на операцию, ответственность на себя не меньшую, чай, взвалил. Чего бы проще: дело сделано. Флот неприятельский у Шантунга утоплен. Пусть ведомство Остен-Сакена все до конца доводит. Но нет. По другому решил адмирал Алексеев. Оглушенную гадину нужно добить. Покуда заступники-реаниматоры со всех сторон не набежали...
А все вокруг? Моряки, армейцы? Разве они, каждый на своем месте, не ощущают своей меры ответственности? Петровичу вдруг припомнился пожилой боцман флагманского броненосца Саем с его громогласным "Веди! Не выдадим!", подхваченным всем строем команды и офицерами "Орла". А им ведь многим впервые в бой... Нет. Такие не выдадут... И вдруг спокойно и тепло стало на сердце... Значит, все правильно. Все как должно...
Только бы молодой по дурному голову не подставлял. Выдрать бы его за то художество у Осаки нужно, а не Георгия перед строем вручать, как Беклемишев. Хотя, с другой стороны, все справедливо, конечно. Если бы они на своих трех газолинках не бросились снимать команду с торпедированного брандера-прорывателя, многие бы погибли на нем. Японцы то уже пристрелялись с берега... Мичмана, мичмана... Ну, какая ж вы шпана! А нам что остается? Когда полтинник откорячился? Нам остается завидовать... Эх, добраться бы как-нибудь до вадикова папашки, что мне двадцать лет ни за что, ни про что списал...
От дальнейших размышлений о судьбах мира, России, флота и себя любимого, Руднева оторвал негромкий стук в дверь и настороженный голос вестового:
- Ваше высокоблагородие, Всеволод Федорович? Все ли хорошо у Вас? Хоть голос подайте, час ведь уже... С мостика передать велели: подходим, скоро на якорь становиться будут...
- Все в порядке, Тихон! Прости, пригрелся... Пропарил старые косточки. Выхожу уже! Наверх передай: буду через десять минут. Давай, скоренько!
****
Снаружи до ушей собравшихся доносился приглушенный шум, топот, скрип талей и блоков, выкрики. Угольный аврал. Ничего не поделаешь. Приходится мириться. Времени в обрез...