Ито промолчал. Да, он читал газеты. И прекрасно отдавал себе отчет в том, что описанный Рудневым членам японской делегации сценарий, вполне может быть русскими осуществлен. А вся эта, безусловно инспирированная из Петербурга, газетная компания - вполне подходящий предлог. В том же, что после русской высадки среди местных аборигенов найдутся те, кто с пеной у рта будут доказывать журналистам как им плохо жилось до этого под игом японцев, сомневаться не приходилось... Приподняв цилиндр, маркиз коротко поклонился и ступил на верхнюю ступеньку трапа.
Но в этот момент Русин чуть придержал японского премьера за руку:
- Простите, Хиробуми-Сама, я чуть не забыл озвучить Вам один весьма конфиденциальный момент: новый премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин просил меня приватно кланяться Вам, и пригласить на личную встречу - он в скором времени собирается прибыть на Дальний Восток. После заключения мирного договора, конечно...
- Спасибо... Полагаю, что это может быть весьма полезным. Спасибо!
Пожелав премьер-министру Японии доброго пути и удачи, Русин откозырял следовавшим за ним с непроницаемыми лицами японским офицерам. После них по трапу слегка пошатываясь спустился МИДовский чиновник, и в ту же минуту, когда он с помощью фалрепных оказался, наконец, на палубе "Беспощадного", истребитель дал ход, окатив волной кормовую часть подветренного борта "Варяга". Крейсер немного раскачало...
- Отвалил Римский-Корсаков?
- Так точно, Ваше превосходительство!
- Хорошо. Прикажите по флоту: ночью верхние вахты - полуторные. Смотреть в оба! Сети ставить всем, кто не на ходу...
Итак, господа, теперь, как говорится, шар на их стороне. Ну и как, по вашему мнению, паршивые из нас переговорщики, или завтра самураи пойдут на мировую? Какие будут мнения? Что думает штаб флота?
- Давайте сначала, с Вашего позволения, Русина дождемся. Все-таки роль доброго следователя сейчас играл он, да и наверняка переговорил с Ито о чем-то еще перед расставанием...
Что же до Ваших персональных способностей дипломата, Всеволод Федорович, то... Ну, я даже не знаю... Как то уж слишком, по моему...- Молас с задумчивым видом взял театральную паузу, глядя куда-то вверх...
- Что "даже не знаю"? Крутить изволите, милостивый государь? В "немогузнайство" играем? Что Вы там, на потолке, интересного увидели? - чувствуя подвох, взвился с полоборота Руднев, - И что ТАКОГО было слишком!?
Вопрос его так и остался висеть в воздухе. Молас, продолжая изучать матовое стекло плафона, с деланной серьезностью собирался с мыслями для ответа. Общество безмолвствовало... Но, очевидно, сдерживалось из последних сил... Чем разнутряло Петровича еще больше. В конце концов, он и не выдержал первым.