Черт, это же главарт с горнистом, смешная у парня фамилия, Нагле, все его не иначе как "наглецом" называют. Ага, а вот и Тихон с бинтами... Да, блин, вовремя, хотя это не подштанники стирать... Так, у "наглеца" вроде получше выходит... Ох, а кровищи-то с меня сколько натекло, песку бы, засыпать... Господи, какая чушь лезет в голову. От шока, что ли? А вот лейтенанту бы сейчас надо заниматься своим прямым делом, а не играть в медсестру! Как это иногда бывает, ярость и вызванный ей прилив адреналина начали вытеснять затопившую сознание боль.
- Серж, немедленно займитесь стрельбой! Наглец и Тихон справятся сами!!! Сейчас же! Нечего играть со мной в доктора, я вам не барышня кисейная...
Черт, вместо нормального голоса изо рта вырывается какой-то свистящий шепот. Но вроде умница Зарубаев, расслышал, вытянулся во фрунт, пижон, отдал честь и снова склонился над своим аппаратом центральной наводки. С бака доносилось уже не "командир ранен", а "командир убит".
Это что, таким милым читерским образом Вадиков папик решил зажать полтинник грина? Типа как при очередном моделировании прорыва "Варяга", когда в накуренной комнате после броска костей, показавшего попадание в мостик, представители японской команды дружно стали скандировать "Командир убит, "Варяг" возвращается в порт".
Но, блин, как же больно-то! Даже когда на практике на заводе имени Хруничева с полсекунды трясло 380 вольт, ощущение, пожалуй, было менее хреновое. Как это можно отмоделировать? Никогда не слышал о таких глубоких, мать вашу, симуляторах реальности... Это что, выходит, все и правда всерьез, что ли? Ладно, лирика лирикой... Если не заткнуть глотки этим горлопанам на баке, то скоро весь крейсер "узнает", что командир мертв и прорыв не удался. Не допустить!
- Нагле...
Черт, как же его на самом деле зовут горниста-то нашего? А! Николай Августович Нагле... Немец, небось...
- Николай, Тиша... Помогите-ка встать...
- Вам нельзя, ваше...
- Знаю, что нельзя, но когда нельзя, но очень хочется, а главное, надо - то можно. И вообще, ты вроде не лекарь? Поднимай! Только ногу не трожь!
С трудом, медленно, с помощью вестового под правым плечом и горниста под левым Руднев медленно вышел, вернее, выпрыгал, на левое, целое пока еще крыло мостика.
- Николай, уж коли ты тут, протруби "Сбор" или "Внимание", хоть что, только чтобы все заткнулись и меня послушали.
После сигнала, набрав полные легкие воздуха, черт, дырка же в ноге, почему вдыхать-то больно, Руднев изо всех сил попытался говорить громко и уверенно: