Экономика развивается там, где спрос превышает предложение. В Азии же спрос на наши основные экспортные товары присутствует в двух главных экономиках региона — Японии и Китае. Страна восходящего солнца после аварии на Фукусиме заморозила развитие атомной энергетики, открыв тем самым свой огромный рынок для альтернативных источников энергии. С учетом потребностей японцев — а они входят в десятку крупнейших мировых энергопотребителей — азиатский энергетический рынок становится золотым для российских поставщиков. «Своих энергоресурсов нет, но мы готовы здесь подставить плечо японцам», — заявил Владимир Путин.
Понятно, что «плечо» имеет вполне конкретную рыночную цену. Из конкретных примеров — подписание «Газпромом» и японским Агентством по природным ресурсам и энергетике меморандума о строительстве во Владивостоке завода по сжижению природного газа. «Завод СПГ — важный проект, и если он действительно получит развитие, то поможет расширить географию нашего экспорта и усилит азиатское направление», — говорит Василий Кашин, эксперт Центра анализа стратегий и технологий, старший научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.
Не исключено, что острая необходимость в российских энергоресурсах сделает японскую позицию по Курилам более гибкой. Неудивительно, что в ходе саммита Владимир Путин выразил надежду, что в ближайшем времени странам удастся решить территориальные разногласия.
Перевод с китайского
Вообще-то России невероятно фартит на дальневосточном энергорынке. Как это ни парадоксально, но авария на Фукусиме усилила наши позиции в совместных проектах с Китаем, который до недавнего времени был чуть ли не единственным крупным потребителем нашей нефти и газа в регионе. А значит, мог диктовать свои условия. Если же начнется масштабный экспорт российских углеводородов в Японию, Москва сможет проводить тут не менее эффективную энергетическую политику, чем в Европе.
Впрочем, если японцев Россия только пытается «пригласить на танец», то с китайцами мы «танцуем» давно и с удовольствием. К слову, на саммите АТЭС китайская делегация оказалась самой многочисленной после российской. Сейчас Пекин является нашим главным внешнеторговым партнером в регионе. К концу этого года ожидается, что российско-китайский товарооборот преодолеет отметку 100 миллиардов долларов. Как написал в своем блоге журналист The Wall Street Journal Пол Мозур, «ключевая встреча одной из самых важных мировых торговых организаций стала похожа на российско-китайский праздник любви».
Азиатский рынок — штука тонкая, и там не работают привычные европейские лекала. В АТР уровень вмешательства государства в бизнес намного выше, чем в Европе, где мы в основном работали до последнего времени. Отношения с крупными партнерами сильнее политизированы. Там не может быть никаких иллюзий — если вы работаете с Китаем, то имеете дело с двумя-тремя гигантскими госкомпаниями, которые выросли из министерств и полностью интегрированы в правительство. «В случае необходимости они получат любую помощь — льготные кредиты, политическую поддержку, — полагает Василий Кашин. — Вы не можете вести дело как частная компания и не можете с ними конкурировать как частная компания, потому что вас всегда обставят».