От этих слов Реса у меня вдруг защипало в глазах. Я сказал ему дрогнувшим голосом, что давно уже забыл нашу с ним ссору в ноланском амфитеатре.
– Прощай, Андреас! – грустно проговорила светловолосая Лоллия и поцеловала меня в щеку. – Поцелуй от меня Эмболарию.
Отряды Спартака с самого утра выходили из города на дорогу, ведущую на север в Апулию. Конный отряд Реса был замыкающим, поэтому отважный фракиец имел время, чтобы повидаться со мной напоследок.
У меня был приказ Крикса задержаться в Метапонте еще на день-два после ухода отсюда войска Спартака. Крикс беспокоился, что встречные ветры или штормы могут завернуть корабли с нашими послами обратно в Метапонт. Мне следовало проследить за этим и обезопасить наших послов от возможных нападок горожан, если непогода все же помешает осуществлению нашего тайного замысла. При худшем стечении обстоятельств мне было велено доставить обоих послов в лагерь Крикса. К счастью, погода на море в эти дни стояла благоприятная для путешествий, я вернулся к Криксу с доброй вестью.
* * *
Войско Спартака продвигалось по Апулии короткими переходами от города к городу, останавливаясь на долгие стоянки. Эта неспешность объяснялась тем, что восставшие давали возможность своим застоявшимся за зиму коням и мулам откормиться на тучных весенних лугах. Войско Крикса тоже двигалось на север, все время держась в стороне от отрядов Спартака. Самниты и луканцы, видя, что Спартак и впрямь не намерен оставаться в Италии, группами и в одиночку перебегали в стан Крикса, который с радостью принимал всех, обещая поход на Рим. Возле города Луцерии Крикс и его люди отстали от войска Спартака, решив задержаться в этой благодатной местности, где было много цветущих городов, деревень и усадеб.
Спартак во главе сорокатысячного войска вступил в гористый Самниум, продолжая двигаться теми же короткими переходами.
Крикс три дня стоял под Луцерией, держа в страхе власти этого города. Сначала Крикс взял с горожан в качестве откупа двести фунтов серебра, тридцать фунтов золота и всю имевшуюся у них муку. Потом Крикс, словно в издевку, потребовал, чтобы граждане Луцерии сдали все оружие, которое в стан восставших должны были принести жены, сестры и дочери местной знати. Совет декурионов Луцерии согласился и с этим унизительным требованием Крикса. Однако малодушие мужчин было посрамлено мужеством женщин, которые заявили своим отцам, мужьям и братьям, что они скорее сами лишат себя жизни, чем пойдут на позор в лагерь восставших рабов. Тогда сначала самые смелые из граждан взялись за оружие, а затем и все остальные от мала до велика. Вооружились и многие из женщин. Когда от восставших в город пришли послы, чтобы выяснить, почему так долго не выполняется требование Крикса, то горожане перекололи их копьями.