Подъехала к Вере, вместе они выдернули и выкинули из салона Мэри-Сью, сложили на заднее сиденье трофеи и покатили аккуратно дальше – к холмику, забрать шмотки и коврики…
Немножко тряслись руки и как-то обессиленно колотилось сердце, но такого кайфа Ирка давно не испытывала.
– Ладно, давай все же попытаемся уснуть, а то этот Дункан еще долго будет куролесить…
– Хорошо… Вспомнил вот, в инете кто-то написал прямо про него:
Быть рыцарем, братец, полный отстой.
Будь пехотинцем, парень простой.
Чем куртизанить в начищеных латах,
Лупи алебардой – будь, парень, солдатом!
– Вот завтра и глянем, как оно – алебардой-то…
Дункан еще что-то бунчит, но голова как свинцовая. И словно свет выключили, стоило только прижать ухо к подушке…
Сегодня я точно убью Вовку.
Вот открою глаза – и убью. Взглядом. И он будет помирать медленной и мучительной смертью, а мне его ни капли жаль не будет. Потому что ничего другого мерзавец, заливисто орущий в ухо: «Рота, подъем!» – не заслуживает.
Василиска из меня не получается, Вовка игнорирует мой тяжелый ненавидящий взгляд и только еще и торопит. Внизу у умывальника не пойми откуда толпа. Сразу вспоминается американская карикатура, где из такой же солдатской куча-малы доносится возмущенный вопль: «Кто это чистит мои зубы?!!»
Ситуация понятна: тут еще несколько из парней ОМОНа – те, которые прибыли с Дунканом, вот они кучу и создали. Дрыхли-то они в Артмузее, сладострастно обложившись протазанами и этими, как их там, совнями и бердышами, а на завтрак и умывание к нам прискакали. Видать, с умыванием в музее еще сложнее, чем у нас. Ну да, народу там много, а туалеты не резиновые. Правда, двери в туалетах старинные, еще арсенального производства, мощные, бронированные, ну да это вряд ли помогает.
Ильяс и Дункан поторапливают нас: вот-вот прибудет транспорт, надо пошевеливаться. Завтракаем стремительно, обжигаясь кофе и торопливо заглатывая бутерброды с какой-то очень твердой колбасой. Для меня оказалось сюрпризом, что часть наших женщин, в том числе Дарья и Краса, убыли в тот самый концлагерь при заводе – посчитали нужным помочь, а там сейчас каждая пара рук желанна. Вот и сразу видно, кофе еще ничего, а бутерброды как топором накромсали.
Суета сопровождается лязгом железа и бряканьем – парни собирают свои доспехи, которые почему-то разбросаны по обоим этажам салона.
– М-да, это совсем не швейцарская караулка! – свысока цедит Дункан.
Сам он уже собрался и сидит как на гвоздях.
– Ну а что у швейцарцев? – спрашиваю его.
– У швейцарцев образцовый порядок! – отвечает Дункан так, словно этот порядок целиком его заслуга.