– С чего бы знаете? – уже удивляется Саша.
– Потому что самые весомые деньжищи в Российской империи делали на нашем Монетном дворе. Был такой медный рубль, весом в тысяча шестьсот граммов. Елисавета Петровна когда наградила Ломоносова премией в две тысячи рублей, так на двух возах везли.
– Врешь небось?
– Свою историю знать надо. А у нас на Монетном каких только денег не выпускали. Про тюленьи деньги не слыхали?
– Неа.
– Для Аляски выпускались. Бумажные там не прижились, публика была простовата, да и климат. Потому деньги выпускались на коже. И носили эти кожаные деньги связкой на веревочке, потому что опять же кошельков не было. Все чин-чином. Еще и сейчас тюленьи деньги есть недурного сохрана, наша фирма солидная. Так что деньги, конечно, могут быть из чего угодно, хоть из ракушек каури, хоть из пластика, но вот патроны – это вряд ли.
Тут молодой гном хмыкает и показывает, что в курсе компьютерных установок:
– Скорее крышечки от кока-колы деньгами будут. В деньгах ведь есть условность, а патрон в таких условиях слишком уж вещь важная, чтоб вот так его мусолить. Подмоченную купюру просушил – и пользуй. А патрон?
– Эге, и что за деньги собираетесь печатать?
– Золотые рубли и серебряные гривны. Рисунок еще утверждаться будет, но размеры уже известны – с ноготок, как старые копейки. Прикола ради поспорили, какое название давать, но решили эти, а то эфиопские быры или там гвинейские кины – слишком уж экзотично.
– Так вчерашние ящики с конвоем…
– Ага. Именно с металлом.
– Ну а подделок не боитесь? – влезаю в разговор, потому что уж больно морды у гномов самодовольные.
– С фальшивомонетчиками всегда боролись достаточно успешно. Ну пока правозащитники не расплодились.
– Ага, прям так успешно…
– Да, очень успешно, – говорит тот, кто уже просветил нас по поводу медных рублей и кожаной валюты. – Вот одному мальчику расправа над отцом-фальшивомонетчиком так запомнилась, что он всю жизнь не то что от денег бегал, а вообще имущества не имел. Знаешь такого?
– Откуда? Сроду не слыхал.
– А вот и заливаешь. – Гном хитро смотрит на меня и торжествующе говорит: – Диоген его фамилия. Который в греческой бочке жил. Не знаешь такого, говоришь?
– Тот самый Диоген?
– Тот самый. Глянул, как папу в масле варят, и решил: ну их на хрен, деньги.
Вот те раз. Я и не знал такого про школу циников. А всего-то делов – папа основателя на фальшаке попался.
– А говорят, что публичные казни никак не влияют на преступность, – лыбится во всю пасть Дункан.
– Ишь, обрадовался, сатрап, – ехидничает Вовка.
– Чего это я сатрап? – искренне огорчается верзила.