Фокусирую глаза. Голова не моя. Руки вижу. Между ними серый грязный наст и по нему проявляются темные точки. До меня наконец доходит, что это такое. Капельки крови капают из носа – и словно кто-то тихонько трогает тебя за нос. Организм не может понять, что это из него утекает, не положено такому, вот нервы и сигналят, как умеют… Получается странно. Цвет крови на темно-сером какой-то неправильно веселенький…
Что это я опять отчебучил?
А вообще хрен его знает.
Кто-то подхватывает меня под руку, помогает встать. Ноги тоже не мои. Нет, так-то внешне – мои, в бахилах озкашных, не отказываюсь, и расположены правильно – правая – справа, левая – слева, только слушаются плохо. И голова не моя… Вокруг несколько человек, что-то спрашивают наперебой.
Наконец начинает доходить. А еще у меня нет сумки с медикаментами на боку. Башка гудит. А ухо болит. Трогаю – там мокро.
– Этот урод у тебя сумку сорвал! И по каске настучал. У него то ли фомка, то ли монтировка. У вас каска криво сидит! Да не слышит он вас! Ну давай, оклемывайся, Жеппа!
Ага, по последнему, что я выловил из кучи разноголосых реплик, – и братец тут.
– Куда он побежал?
– Не знаю. На вот тампон, прижми ухо, а то кровит.
– Я видела! За ним двое патрульных погнались.
– Знаете, мне бы присесть, а?
– Пошли в медпункт!
В медпункт – это я с радостью…
Ввалившись в палатку, сгоняем дремавшего сидя мальчишку-санинструктора с его насеста. Это тот, который истерику закатил и был подвергнут рукоприкладству. А сидел он, оказывается, на сложенных стопкой касках. Вона как нашими трофеями распорядился.
Мы, копая немецкие окопы, однажды нашли стопку из составленных друг на друга восьми касок – пулеметчик на них сидел… Откуда он каски надыбал при том, что рядом ни одного шкелета не было (мы метров пятьдесят – шестьдесят по траншее все взрыли в полный профиль), – неведомо. Причем и каски были какие-то разношерстные по окрасу – и зимние, и летние… Почему ему ящики не подходили, а там в траншее и снарядные, и минометные, и черт знает какие еще откопались. Тоже непонятно. Мы вот на этих касках пробовали сидеть – так задница устает быстро… На ящиках лучше.
Но ящиков у нас нет. Сажусь на теплые каски. Неудобно, как в детстве, но очень приятно. С меня снимают мою собственную, хотят кинуть в сторону. Не, так дело не пойдет, меня сегодня шлем спас – следы от ударов четко видны на шаровой краске. От души сволочь бил. Ничего, я его рожу запомнил, свидимся еще.
Нос затыкают ватой, даже кто-то из особо умных рекомендует запрокинуть голову, но с этим советом тут же сам оказывается заткнутым. Сижу как положено – носом книзу. Братец своими клешнями вату прижал к уху, видно, пряжка от сумки зацепилась, вот и надорвало ухо-то. Ладно, сейчас кровь свернется, можно будет действовать дальше.