— А как же вы найдете путь в Котелэ? — остановил было его Маржерен. Но рыцарь нетерпеливо махнул ему рукою:
— Ступай домой! От этого распутья дорога мне хорошо знакома.
— Да благословит вас… — начал Петр, но — рыцаря уже не было на тропинке: он как будто растаял в воздухе.
Возвратись на село, Маржерен спохватился, что он не спросил имени своего благодетеля. А договор-то он, как водится, подписал, не читая: не проверять же ему было такого знатного господина!
— А впрочем, я знаю, кто это — утешал он себя, — это сын графа de Villers-Outréaux, из Esnes… как слышно, граф любит нас, бедняков, и много помогает крестьянам; к тому же рыцарь говорил, что до земель его нет и часу ходьбы, а графские земли сходятся с нашими — межа с межою.
Тем временем — на гумне уже кипела работа. Чуть смерклось, графские рабочие пришли и взялись за труд. Неслыханно спорилось дело в их руках. Пока одни ставили сруб, тесали столбы и бревна, другие формовали кирпичи, а третьим стоило руку положить на сырой кирпич, чтобы он окреп и высох. Не развели они костра, не зажгли ни одного факела, а между тем красное зарево — невесть откуда — мерцало над ними. Странно это было, но беззвучность, с которою свершалась стройка, была еще страннее. Сто пятьдесят каменщиков, плотников, носильщиков прислал рыцарь, — и хоть бы кто из них слово проронил! На кладбище в полночь — и то не тише, чем было в этой рабочей толпе. Без стука бил молот, не шипела пила, — ни треска дерева, ни тяжелого дыханья усталых людей…
Посмотрел-посмотрел крестьянин на таинственных батраков — и неизъяснимый ужас охватил его; мороз бежал по телу от их молчаливой работы. Не осмелясь ни слова им сказать, вошел он в свою усадебку. Там царил тот же непонятный ужас. Жена Петра тряслась и плакала. Домашний скот метался в хлеву. Кошка жалась к хозяйке и старалась спрятаться под ее платье. Собаки выли, точно чуя покойника. Куры клохтали и суетились, как угорелые, и не думая спать, хотя уже давным-давно пора бы им быть на насесте.
Больше других животных струсил огромный петух — любимец хозяйки. Как будто удирая от незримой погони, он с размаху взлетел на колена своей госпожи и перепугал ее до полусмерти. Она вскрикнула, перекрестилась, схватила петуха за крылья и швырнула в сторону, а тот — от боли — заорал во все горло.
И в то же мгновение страшный удар подземного грома потряс окрестность; и таинственные работники исчезли — как канули в воду.
А наутро односельчане только руками разводили, дивясь на гумно — мало что выстроенное в одну ночь, но еще битком набитое снопами. Маржерен понял теперь, с каким рыцарем он имел дело, — и благословлял петуха, не давшего ночным батракам кончить их дивную работу. Потому что поступать в вассалы к Сатане ни самому Петру, ни жене его не было ни малейшей охоты, даром что хитрец сулил им в аду теплое помещение.