Убийство на улице Длинной или Первое дело Глюка (Глюк) - страница 18

— Ленчик, я тебя когда-нибудь убью!

Но Леня раскрывал свои большие синие глаза широко и невинно: — За что, Фелик? — и хлопал длинными, по-девичьи загнутыми ресницами.

Ужасны были не сами слухи. Ужасно было то, что люди, знавшие Феликса Глюка давно и близко (друзья, сослуживцы, знакомые барышни, даже и родная мать, даже и Нюточка Белоцерковская!) этим слухам верили.

Да что там они! И сам Ленчик Квасницкий называл Глюка "нашим Холмсом" только наполовину в шутку. А наполовину – всерьез.

И теперь вам понятно, почему мадам Глюк так настаивала, чтобы ее сын, скромный таможенный чиновник, вызволял из заточения невинного племянника мадам Лискович?

И почему Жора Жуковский, товарищ прокурора, ничуть не удивился, когда его приятель Феликс Глюк, слегка от смущения запинаясь, изложил просьбу своей мамочки – почему Жора ничуть не удивился, а даже обрадовался и сказал:

— Очень хорошо!

Жуковскому поручили надзор за расследованием, и он как раз собирался выехать – в участок, а потом и на место преступления.

И предложил Глюку ехать с ним.

Феликс Францевич, питавший до того смутную надежду, что Жорик сейчас поднимет на смех и его самого, Глюка, и его, Глюка, мамочку с ее наивным требованием "найти убийцу", и он, Глюк, спокойно отправится на службу, согласился.

Все равно мадам Глюк уже написала записку, и записка эта его, Глюка, непосредственным начальником прочитана.

И на службу он, Глюк, уже опоздал.

Сидеть в душной и пыльной конторе над бумагами, когда имеется шанс проехаться (на извозчике, и за счет прокуратуры) на Фонтан, где воздух, деревья, цветы, трава и барышни – и ветерок доносит запах моря...

А что бы вы выбрали?

По дороге немного поговорили о преступлении. Жора сказал, что сам почти еще ничего не знает, только вот протокол вскрытия прислали почему-то в прокуратуру, а не в полицию. Обсудили то, что написано в газетах; особенно отличился "Вестник Юга".

"Вестник Юга" Феликс сегодня не читал, и Жорик пересказал содержание статьи. Статья называлась "Хватательные рефлексы и обывательские интересы" и подписана была Л. Квасниным. Леня Квасницкий играл с огнем, описывая служебное рвение ретивых полицейских чинов, арестовывающих правых и виноватых; а обыватели-де должны быть защищены не только от преступлений, но и от беспочвенных подозрений, — и призывал полицию заниматься сыском, используя последние достижения криминалистов Европы, особенно Франции, а не действовать по старинной русской традиции времен Алексея Михайловича и Сыскного Приказа допетровских времен: хватать и нажимать.

— Дождется Ленчик, что ему голову за такие статейки открутят, и никакой папаша не поможет, — со вздохом сказал Жорик. — Но ведь как информирован, босяк! Мы в прокуратуре ни о чем и не подозреваем, а он и версии выдает – и каждую в пух и прах разбивает, и протокол вскрытия цитирует, и…