— Журналист! — с одобрением отозвался Феликс. — А что там в протоколе вскрытия?
— А вот на место приедем – уже почти рядом – я тебе дам почитать. И с материалами розыска познакомишься. Оно, конечно, не положено, ну да Поняткович против не будет – сам сегодня с утра мне сказал: "Вот бы твоего друга Глюка к расследованию привлечь, не для тупых лбов загадка!"
(Поняткович был непосредственный начальник Жорика.)
Однако пролетка уже подкатила на дутых своих шинах к участку и остановилась.
— Приехали, ваши благородия!..
— Ну что же, Константин Аркадьевич, определенную работу вы проделали совсем неплохо, совсем… — сказал товарищ прокурора, закрывая папку с надписью "Дело об убийстве девицы Рено Матильды Яковлевны, начато июня 28 дня сего года". Константин Аркадьевич знал господина Жуковского и в лицо, и – куда более – понаслышке. Был он молод (тридцати еще не исполнилось), но уже известен, и в судах выступал, и с дознаниями, как о том ведал Константин Арркадьич, успешно справлялся.
Константин Аркадьевич попридержал готовую уже распуститься на полном его лице торжествующую улыбку. В голосе товарища прокурора послышались ему отнюдь не радостные нотки. Слышалось Константину Аркадьевичу в голосе товарища прокурора строгое "но".
И тут же строгое "но" услышал Константин Аркадьич въяве.
— Но, милейший, вы не выяснили несколько очень важных вопросов. Вы не выяснили ни передвижений мадемуазель в ее последний вечер, вы не узнали, не была ли она взволнованна или подавлена, кто ее видел в последний раз, когда, что она делала, что говорила…
— Так студент рассказал, там же прописано все, господин Жуковский! Как болтали с мамзелью в беседке, как она в дом пошла, спать – выходит, он ее последней и видел!
— Нет, милейший, никак не выходит. Может, вовсе не спать она пошла, а на фортепианах играть. Или в кухню, с Агафьей обсудить рецепт очередного травничка. Или в сторожку, с Семеном перекинуться в картишки, в азартную игру "очко"…
Константин Аркадьич выдавил из себя жиденькое "хо-хо". Шутил, должно быть, господин товарищ прокурора.
— Вернулась ли она в дом, не вернулась ли, ночевала ли в отведенной ей комнате, и где она, сия отведенная ей комната, размещалась, и где план дачи, с указанием места пребывания тела, и с расстояниями от дома до означенного места, и…
Константин Аркадьич только все более вытягивался в струнку, вздрагивая от каждого слова товарища прокурора. И косился на второго молодого человека, никак господином Жуковским не представленного: тот сел сбоку, возле пустого стола, читал какую-то бумагу и поглядывал иногда то на товарища прокурора, то на него, Константина Аркадьича. В партикулярном молодой человек, и штаны белые, и модная шляпа канотье с лентой серого атласу вокруг тульи; и что он за гусь, и почему товарищ прокурора его с собой привел?.. Терялся в догадках Константин Аркадьич, и оттого еще труднее было сосредоточиться.