Но до сестры милосердия наконец дошло:
— Ах, да – Софья Матвеевна Полоцкая, с ней после всех этих неприятностей случился удар… Да вы проходите, подождите, она должна еще прийти в себя. Доктор Блюм сказал, что надежды мало, но несколько дней она протянет…
Почти каждую фразу сестра милосердия оставляла как бы недоговоренной, как бы завершала многоточием, словно сомневалась в своих собственных словах. Глюк подумал, что это профессиональная привычка. И, должно быть, профессиональной привычкой было для милосердной сестры использование местоимения "она" или слова "больная". Употребление имени создает некоторую интимность, связующие узы; больных же сестра милосердия видела многих, и многие из них умерли, а интимность, привязанность опасна, потому что заставляет страдать, сострадая. А так: "она", "больная" или выживет, и слава Богу, или нет, воля Божья; и никакой интимности-привязанности, и никакого страдания и сострадания, кроме профессионального. Ну, может быть, еще и общечеловеческого.
Сидеть в комнате больной и ждать, пока та очнется, показалось Глюку несколько неудобным.
— Может быть, мне лучше зайти вечером? — спросил Феликс Францевич. — Пусть Софья Матвеевна отдохнет.
— Ах, нет, мосье Глик… Глюк, то есть, она так беспокоилась, так хотела вас видеть, а беспокойство ей вредно… Пройдите пожалуйста…
Номер, к счастью, оказался двухкомнатным, и сестра провела Глюка в пыльную гостиную, увешанную плюшевыми портьерами. Портьеры висели на дверях – в коридор и в соседнюю комнату, на двух окнах, выходивших на бульвар, и закрывали нишу в стене, устроенную, должно быть, для дорожных сундуков.
Милосердная сестра указала Глюку на одно из кресел с пыльной плюшевой обивкой и, извинившись, вышла в соседнюю комнату.
— Спит пока, — шепотом произнесла она вернувшись. — Ей успокоительное дали, очень уж разнервничалась…
— А собственно, что случилось? — тоже шепотом спросил Глюк. — Вчера я виделся с Софьей Матвеевной. Мне она показалась весьма крепкой ста… женщиной.
— Ах, да неужели вы ничего не знаете? Ее же ограбили вчера, в Городском Саду, сняли украшения, и с ней случился припадок, а ее спутник, мосье Зотиков, побоялся ее везти за город, да еще полиция снимала показания с потерпевших, и он, уж не знаю, кем он ей приходится, привез ее в гостиницу, и доктора вызвал, доктора Блюма, а доктор Блюм пригласил меня… А утром, когда стало известно про пожар, с ней удар и случился, хорошо еще, что доктор Блюм как раз зашел ее навестить, и смог оказать первую помощь, и пустить кровь, а то неизвестно еще, чем бы все кончилось…