Утром очертания берега вызвали в нас и неподдельную радость, и растущую настороженность.
Города, как такового действительно не было, но среди непритязательных жилищ, выложенных из крупных неотесанных камней, высился просторный замок, в котором при желании разместились бы десятки семей. Он не был достаточно укреплен на случай осады или штурма, служив в первую очередь надежной защитой от шквальных ветров и людского любопытства.
Мы без помех выбрались на берег, никто не вышел нам навстречу, хотя я физически всей кожей ощущал, что наше появление не прошло незамеченным, и за нами постоянно следят несколько внимательных пар глаз. От такого приема мы растерялись больше, чем от неприкрытой враждебности или недоверия, которые готовились встретить в варяжской земле. Нам с Синеусом ничего не оставалось, как оставить ладью под присмотром Трувора и двинуться к открытым воротам замка.
Мы миновали несколько выложенных из камня строений, из которых слышались в основном мужские голоса, и по-прежнему, не встретив никого на своем пути, кроме двух полуголых, оборванных подростков, не обративших на нас внимания, приблизились к распахнутым створкам деревянных ворот. Но ворота со скрипом захлопнулись перед нашим носом, и мы не решились настаивать на вторжении, понимая, что нас намеренно не хотят впускать внутрь замка.
Несколько следующих дней и ночей мы провели в своей ладье, ставшей для нас, таким образом, родным домом не только во время плавания.
Конечно же, нам пришлось общаться с обитателями поселка, покупать у них необходимую скудную пищу, пополнять запасы пресной воды, но узнать что-либо ценное не удавалось – негласный сговор скрытности и неопределенности витал над нами, пока ворота замка, к которым мы подходили по несколько раз за день, издевательски захлопывались перед нами.
Вскоре рядом с нашей ладьей причалил драккар с молчаливыми гребцами, которые беззастенчиво разглядывали содержимое соседней лодки и с видимым усилием вслушивались в наши приглушенные фразы. Напряжение, висевшее над нами, словно туча во время недавнего шторма, сгущалось с каждым днем, а нам оставалось лишь ждать и надеяться, что оно, как и морская буря, без жертв разомкнет свое затянувшееся объятье. Но получилось все по-другому.
Очередная порция воды в кожаных мешках стала подходить к концу, и Трувор с двумя войнами отправился к колодцу, находившемуся в глубине поселка. Ничего не предвещало опасности – дорога была знакома, колодцем мы пользовались не первый раз, варяги уклонялись от лишних встреч с нами. Но возвратился Трувор раньше времени, без спутников, с глубокой резаной раной в левом боку. Нападение было подлым и предательским, причем явно имело целью похищение моих соплеменников. Трувор, единственный из посланных за водой, имел с собой оружие, и, хотя его жизни ничто не угрожало, не мог оказаться безучастным свидетелем дерзкого похищения. В результате короткой схватки он ранил двоих из нападавших, но и сам пропустил искусный удар мечом, вынудивший его больше думать о собственном спасении, чем о выручке попавших в беду русичей.