— Доктор Роблес был с ним знаком.
— Кто это?
— Бывший преподаватель университета, сейчас водитель загородного такси... Он с ним одного года рождения, ходил в ту же школу, в параллельный класс. Кстати, я хотел бы, чтобы Роблес играл Кампано.
— Но ведь у нас есть для этого Торрес,— сказала Ундина.— Тип тот же: худощавое, удлиненное, с горящими глазами лицо. Торрес показывал мне фотографию Кампано из «Лайфа».
— Откуда он узнал, что нас интересует Кампано?
— Дружит с одним из телохранителей Толедо, тот ему и намекнул: похож.
— А нам от этого Торреса какая польза? Нам нужна личность! Личность! А Роблес — личность. Придется только сделать его чуть помоложе.
Обсудили список действующих лиц. Кроме Беатрисы Крус, Марселино Торреса и Виолы Санчес, в нем появился двадцатилетний индеец по имени Габриэль Пайс.
— Атлет! — сказала Ундина.— Кстати, в налете на виллу Толедо участвовал и индеец. А с твоим Роблесом команда у нас укомплектована.
— При чем тут индеец? — воскликнул Фишер.— Нам необходима любовная история!
— Герою не хватает партнерши, тут господин Фишер прав,— сказала Ундина и, извинившись, ушла в свой номер.
Бернсдорф понял: Фишер размечтался, ему грезится успех в широком прокате, ему нужен кассовый фильм! Одобрив первоначальный замысел, шеф решил круто повернуть руль и веять художественное руководство на себя.
— Самые опытные режиссеры прибегают сегодня к сильнодействующим средствам. Толедо рассказывал, что во время налета одну из девушек ранили и она попала в руки полиции. Мы не знаем, была ли она девушкой Кампано. Однако нам известно, что другая девушка, его подруга, эта бывшая «Мисс Гватемала», была впоследствии убита самым зверским образом. Разве из этого ничего нельзя слепить?
— Вы считаете, что надо показывать зверства?
— Я считаю, вам имеет смысл спросить Санчес, согласится ли она сняться в такой сцене. Правде жизни это противоречить не будет, а сборы нам обеспечит!
— Чтобы она, раздетая, лежала в канаве?
— Глупости! Неужели вы не в состоянии поставить сцену пыток? Детали — ваша забота.
— Здесь нам этого не снять. Что скажет господин Понсе, если мы покажем полицию с такой стороны?
— Доснимем дома. Предложите Санчес экстрагонорар: три тысячи плюс путевые расходы...
«Вот я и сказал ему, куда ветер дует,— подумал Фишер, когда Бернсдорф ушел.— К чему церемониться? Сказано — боевик, пусть будет боевик! А политический или какой другой, неважно. Лишь бы зрители на него сбежались, как на пожар!»
Кремп вошел в номер к Бернсдорфу.