Стерхи пошли на посадку. Большие, они красиво садятся! Опустились далеко, постояли, потом один пошел... Ну, думаю, на гнездо... Я уже стал замечать ориентиры, чтобы потом искать гнездо, но он все шел. И взлетел. Так уж сразу-то гнезда не показал. Зашли мы за бугор, залегли, подождали с полчаса. Потихонечку, медленно я высунулся из-за бугра... Один стоит. Повел биноклем немного налево — и что б вы думали? Сидит на гнезде! Сидит самым наглым образом!
Никто и никогда не снимал белого журавля на гнезде. А тут — вот он. Сидит! Но далеко... Хотя в бинокль я видел его прекрасно. Сразу вспомнил, что говорил Иван. Мол, лошадь каталык подпускает чуть ли не на двадцать метров. Надо попробовать.
Взял я аппарат, сел на нашего коня и поехал. И что вы думаете? Не подпустил меня журавль. Тут же улетел! Правда, сел близко и беспокоился страшно, но на выстрел не подпускал. Ну, думаю, надо хоть гнездо посмотреть. Сразу-то не нашел, проехал правее. Развернул коня, еду назад и увидел его. Да, два яйца. Как и должно. Лежат не рядом, а на небольшом расстоянии друг от друга. Но как сфотографировать саму птицу на гнезде?! С лошадью ничего не вышло. Что делать?
Мы еще в Москве придумали вот что: из материи сшили чучело оленя — туловище, шею. Голову сделали фанерную, с рогами, все как надо. А ноги не делали, ноги наши. Но в сапогах они получались у нашего оленя очень уж толстыми, не оленьими. Поэтому провели по сапогам мелом жирную черту — вдоль. От этого наши ноги должны были казаться тоньше. Так мы превратились в оленя и пошли.
Но не тут-то было! Все шло хорошо, пока мы не влезли в мешок. Во-первых, ни черта не видно сквозь щелочку. Да и неудобно оказалось идти в мешке вдвоем-то! А тут еще сильный ветер, и мешок наш надуло как парус. Так что не в оленя мы превратились, а в какое-то другое животное — и, наверное, очень уж странное. Что должен был думать о нас стерх, не знаю. Думаю, он должен был удивиться... Это сейчас смешно. Тогда нам было совсем не до смеха. Ничего не видя, мы плелись в своем троянском олене и тут услышали голос стерха. Уже прямо над собой! Кричал он довольно испуганно... Ничего, короче, не вышло!
Бросили мы этого «оленя». Рога даже сожгли в сердцах на костре, вместе с головой.
Что делать? Остался испытанный уже способ: делать засидку и ждать. Я взял свой спальный мешок, Паша вел лошадь — загораживал меня, и мы отправились. Остановились метрах в восьмидесяти от гнезда, на бугорке. Ближе нельзя, вода, мешок не положишь. Снял я сапоги и залез в мешок. Высунул трубу-телевик и стал ждать. А Паша с лошадью ушел в лагерь.