За первым самоваром мог появиться второй и третий, если к тебе на вечерний огонек заглянет кто-нибудь из соседей...
Гость снимет шапку, остановится у порога, поздоровается, оглядится, с чувством независимости позволит предложить себе стакан чая и будет ждать, что ты скажешь ему, с чего начнешь сегодняшнюю беседу, что волнует тебя, на что ищешь ответ и собираешься ли поделиться с ним по-соседски уже прошедшими событиями.
Все лесные тайны, секреты мне удалось узнать лишь за стаканом или за кружкой чая.
Сближение, откровение здесь приходят не сразу. Может, поэтому и принято в лесных поселениях долго и основательно угощать гостя чаем, подливать в стакан новую заварку, новый кипяток, подливать, не дожидаясь его просьб, подливать до тех пор, пока ты не догадаешься перевернуть на блюдце свой стакан...
Полчаса, час, новый самовар, и старик, казавшийся хмурым, замшелым, вдруг превращается в разудалого сказочника...
«...А вот когда еще Корнилушка жив был, так тот мужик ух какой резкой, медведя за уши поймал... лежит на нем, ревет, подошли, и не видать в снегу, кто ревет — медведь или Корнилушка...»
И вяжется простая лесная история, история, родившаяся совсем неподалеку, может быть, сразу за стеной вот этого дома, где сейчас шумит на столе самовар, где постукивает о стекло стакана легонькая ложечка, похрустывает по щипцам крепкий сахар, приятно, по-домашнему дымится на блюдечке горячий густой чай, где хозяин только что степенно обсуждал с соседом ремонт подвесного мотора и виды на урожай грибов рыжиков...
Анатолий Онегов
Лесли Годфрей. Гранит науки
Младший офицер военно-воздушных сил Бритти обвел безразличным взглядом лица восьми новобранцев и вздохнул. Он нисколько не обольщался: им гораздо больше подходило бы заниматься строевым учением, чем сидеть в натопленном классе.
— Вы собрались сюда, — сказал он, и его могучий голос загремел, будто он все еще был на плацу, — чтобы учиться. Командование королевских военно-воздушных сил в постоянной заботе о вас сочло целесообразным дать вам возможность восполнить все то время, которое вы без толку разбазарили в школе. Хотите вы того или нет, вас научат читать и писать. — Он обернулся к кафедре, находившейся перед классом, и скомандовал: — Давайте, сержант!
Не успела дверь за унтер-офицером захлопнуться, как атмосфера в классе стала непринужденной. Послышался скрип передвигаемых стульев, солдаты начали кашлять и громко зевать. Потом они уставились на сержанта Хоппера, прикидывая в уме, чего от него можно ожидать. То, что они увидели, позволило им заключить, что перспективы на будущее блестящи: сержант Хоппер был совершенно очевидно «интеллигентом». Он был маленький, худенький, в толстых роговых очках. Кожа у него была нежная и белая, а румянцу могла бы позавидовать любая школьница.