Приехав на станцию, Денисов не удержался и зашел в проходную кирпичного завода, чтобы еще раз позвонить Шагалову. Было уже начало первого часа.
— Сейчас, телефон освободится, и звони, сколько надо, — махнул рукой вахтер, старый милицейский капитан-отставник в синей шинели.
За столом, склонившись к самому аппарату, сидела молоденькая женщина в черном Халате. Свободной рукой она скручивала и тут же выпрямляла телефонный шнур.
— ...Так вы всю свою жизнь проспите. — Разговор шел, видимо, давно, и все точки над «i» были уже поставлены, — в пятницу тоже никуда не ходили? Не может быть!
— Ты, девушка, бери быка за рога, — посоветовал ей бывший капитан, — а то человеку позвонить надо!
— ...Товарищи ваши были в клубе... Рыженький такой был, который тогда в гармошку играл... Он почему-то холода не боится. А в крайнем случае я могу вам валенки принесть.
— Вот уже сорок минут разговаривает! Мне что! По мне хоть всю ночь звони, но когда человек по делу должен!
Денисов дернул вахтера за шинель, и тот умолк.
Ровно гудел за стеной кирпичный завод, чуть жужжали под потолком лампы дневного света, и молоденькая работница в сапогах на босу ногу и в испачканном цементной мукой халате неумело расставляла свои нехитрые сети. Денисов не заметил, как задремал.
— Звони, — разбудил его вахтер. Позади громко хлопнула входная дверь.
— Как у нее? Договорилась?
— Второе уж дежурство звонит, да все глухо. Без пользы делу.
Денисов без особой надежды набрал номер и на секунду затаил дыхание. Внезапно очень близко он услышал знакомый громкий голос:
— Слушает Шагалов.
— Алло? Шагалов? — еще не веря, закричал в трубку Денисов. — У меня интересные новости! Алло! Это Шагалов?
— По-моему, это я.
Перебивая сам себя, Денисов стал рассказывать о полученном письме, о дежурных; кончил он тем, что полностью зачитал письмо учителя из Жданова вслух.
— Хорошо. На Хорева мы напустим Губенко. Они найдут общий язык. А сейчас давай домой и ни о чем не думай!
— Спокойной ночи!
Через лес к поселку Денисов шел не торопясь, заложив руки в карманы, как на прогулке, полностью отдавшись вдруг возникшему в нем чувству спокойной уверенности.
Денисов увидел Губенко на крыльце. Лейтенант стоял, как всегда, независимый, худой. В руке он держал тоненький, словно сейчас из магазина, импортный саквояж.
— Здравствуй, Денисов! — Он подал горстку длинных холодных пальцев. — Где здесь у вас можно переговорить? Теснота такая! Как вы тут работаете! — Губенко не умел быть приятным.
— Пойдем к носильщикам. Здесь рядом.