Меня представили как автора повести о Фритьофе Нансене. Коротко рассказав о новинках советской литературы, я спросил, нет лн среди слушателей или среди их знакомых тех, кто встречался с Нансеном. Через минуту пришла записка: «Я видел Нансена. Буду рад встретить советских гостей у себя дома завтра вечером. Георг Габриельсен».
...Георг Габриельсен оказался рослым седовласым человеком, которому можно было дать и пятьдесят пять, и шестьдесят пять: перевалив за полсотни, сухопарые норвежцы в общем меняются мало. Оказалось, что Габриельсену скоро семьдесят семь.
В большой комнате висели в рамках два диплома, подтверждающие, что наш хозяин получил награды «За отличную помощь в развитии рыболовства».
— Да, так оно и было, — произнес г-н Габриельсен, снимая со стены одну рамочку и внимательно разглядывая диплом. — Я действительно рыбак. Мои отец и дед — тоже. Наша семья переселилась сюда со своей фермы в долине Гудбрансдален еще в тысяча семьсот сорок третьем году. С тех пор все Габриельсены ловят рыбу. Сорок лет назад был создан профсоюз рыбаков, и я вступил в него одним из первых. Когда мы задумали создать здесь, в Вардё, рыбацкий кооператив, Габриельсены не стали ждать, пока раскачаются другие...
Может, с возрастом у Габриельсена появилась странная привычка — он замолкал на полуфразе, минуту сосредоточенно молчал, а потом переводил разговор на совершенно другую тему. Вот так и сейчас — помолчав, он сказал мне:
— Так вот, я видел Нансена. Но это было не в тот год, когда он вернулся из похода на «Фраме», а позднее. Это было после того, как мы, норвежцы, разорвали унию со Швецией и получили независимость. Нансен приехал в Вардё вместе с Миккельсеном, который тогда был нашим первым премьер-министром. А народ хотел, чтобы премьер-министром был Нансен. Наверное, Миккельсену не очень-то нравилось слушать крики: «Возьми руль, Фритьоф Нансен!» Однако Нансен не хотел брать руль, он хотел снова уйти в ледяную пустыню.
И вот они оба приехали в Вардё. Тогда надо было решать, будет ли Норвегия республикой или монархией. Все жители собрались возле церкви. Миккельсен и Нансен стали говорить о том, что, конечно, республика лучше, но что великие державы обещали быстро признать независимость Норвегии лишь в том случае, если норвежцами станет управлять король. Значит, будет лучше, если норвежцы выберут себе короля. Так они говорили, а один наш рыбак слушал, слушал, да вдруг как заорет во всю глотку: «Правильно! Долой короля! Да здравствует Нансен!»
Выждав, когда мы кончили смеяться, рассказчик взял с полки альбом со снимками старого Вардё — такого, каким его видел Нансен. Гитлеровцы спалили здание почты, оттуда были посланы первые телеграммы о возвращении героев; однако он, Габриельсен, может показать место, где оно стояло.