— Ну, лежим мы с Петром и смотрим на дорогу,— вступил в разговор Иван Вовк. — Время тянется медленно-медленно. Прислушались... Идут фрицы, размахивая руками и посмеиваясь. Только миновали нас, как мы в три прыжка бесшумно настигли их с тыла. Петро взял солдата слева, а я — справа, что был повыше ростом. Ну, тут вскоре Николай просигналил нам, что дорогу заминировал. Вместе с подоспевшим Матвеевым мы отошли к опушке леса.
— Минут через двадцать со стороны Чернигова послышался стук колес, — продолжал Матвеев. — Потом раздался взрыв, да такой, что под нами заколыхалась земля. Грохот вагонов, катившихся под откос, беспорядочная стрельба... Надо было скорее уходить. Мы перебежали ольшаник, потом болото. Долго шли лесом — и вот наконец дома...
Таких успешных операций на счету отряда было уже несколько.
Как мы с Женькой завидовали рассказам партизан! Как просился Женька на операции, когда я уже чувствовала себя сносно... Чепига поругается, но все же отпустит и при этом обязательно скажет: «Смотри, Харин, а как Чижик одна будет справляться со связью?» Женька улыбнется, подберет свой рыжий чуб всей пятерней и попросит: «Чижик, поработай одна, а я схожу с ребятами разок. Может, хоть одного фашиста пристукну, а то пропартизанишь и не убьешь ни одного». Я понимала его.
В конце сентября 1943 года наш партизанский отряд подошел к Днепру. Осень была в разгаре. В лесах стало сумрачно и сыро, пахло плесенью и гнилью. От холодного дождя зябко поеживались плохо одетые ребята. Жители сел помогали нам одеждой, обувью, но все горело на нас от трудной кочевой жизни. Помнится, как уже в Польше, в Бил-горайских лесах, мы решили даже открыть мастерскую по изготовлению лаптей. Оказались и мастера по этому делу — из Пинской области и с Западной Украины. В мае береза распускается и наливается соком. Кора становится сочной, упругой, и в эту пору ее хорошо снимать и вялить на ветерке. Две затесанные палочки, как вязальные крючки, снуют в руках мастеров. Через несколько минут, смотришь, вылетает из-под рук готовый лапоть, такой ладный, красивый, беленький, как лодочка. Старики вили к нему веревки из конопли. Заготовили тогда лаптей по две пары на брата...
Нам нужно было поскорее перебраться через Днепр, чтобы в глубине леса раскинуть зимний лагерь. Стали наводить переправу. Огромные сосны падали одна за другой. Их распиливали на десятиметровые отрезки и стаскивали к берегу. Заготавливали и березовые лесины, чтобы крепить бревна. По обе стороны плота весла — несколько пар березовых лесин, — впереди и сзади отесанный киль, плоты получились добрые; на тех, что побольше, умещалось по три груженые, с лошадьми, подводы. Прямо на плоты, на подстил сухого сена, осторожно укладывали раненых. Их сопровождали автоматчики. Первыми на тот берег переплыли разведчики, чтобы обеспечить безопасность переправы. Расставили посты дозорных и возвратились поодиночке, таща на буксире лодки. Пока фашисты нас не обнаружили, нужно было спешить.