По ухоженному парку Норвудского колледжа для слепых ухоженные господа наставники совершали моцион на ухоженных лошадях. Потом кони чинно паслись на лугу. И вдруг случилось невероятное: незрячий студент вскочил на коня и понесся вскачь по аллеям Возмущенные профессора собрались у входа в колледж.
— Господин Ерошенко, как посмели вы посягнуть на чужую собственность? К тому же вы могли задавить кого-нибудь, ведь вы же слепой!
— Я не вижу, но конь-то зрячий!
Может быть, именно тогда он понял, уверился: слепец может видеть мир лучше, чем многие зрячие, не подозревающие о своей слепоте...
«Счастливей меня человека нет, — напишет он потом. — Я вижу солнце, я вижу свет». Весной 1914 года Ерошенко уехал в Японию.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток»
Когда-то Япония казалась мне чужой и далекой. Но после стольких лет, проведенных там, она стала мне почти так же близка, как Россия. Словно там, в этой... Японии осталась моя душа.
На верхней полке вагона третьего класса поезда Москва — Владивосток лежит человек. День не встает, второй. Русые волосы разметались поверх одеяла, лицо прикрыто.
— Эй, девушка, да не заболела ли ты, часом?
Василий встрепенулся, встал во весь свой немалый рост.
— Да это мужик. — Его окружили крестьяне-переселенцы. — Ты, паря, куда путь держишь? В Японию? А сам откуда? Из-под Курска? Надо же, в Японию. И что ты там позабыл?
Что влекло его на Восток? Он верил: где-то там, за морями, за долами, есть страна счастья. Там сияет солнце истины, восходит луна справедливости, высится гора свободы. И попадает туда лишь тот, кто не побоится пройти по зыбкому мосту радуги. Он не боялся. Но почему он решил искать эту страну на Востоке?
Видимо, решение это вызрело в тумане Лондона. Вот узнать бы мир, совершенно непохожий на привычный, ощутить его всей кожей — вобрать и расцветить ночь! Английские друзья говорили, что все это он найдет на Востоке. Слепые в Японии — уважаемые люди, незрячих музыкантов принимают даже во дворце микадо. Когда слепой с колокольчиком переходит улицу, перед ним останавливаются и авто и кареты. А незрячий массажист или доктор, лечащий иглоукалыванием, — никто не может соревноваться с ними в знании человеческого тела. Ах, Япония, походы на Фудзияму, язык цветов — икебана, близость к природе.
Были, правда, и другие голоса. Рассказывая о туристских красотах, они предупреждали, что европеец там всегда остается чужим, японцы не открывают ему свою душу. В общем, совсем по Киплингу: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Последние слова только укрепляли решимость Ерошенко. Он не верил им.