Уже в 1999 году оружие информационной войны было сконструировано во всей своей аморально — разрушительной силе. После 1999 года подавляющее большинство населения уверилось в том, что политика — дело грязное. Давить на эту гашетку сильнее — разрушать устои общества. Поэтому в 2003 году у нас был скорее дефицит информации. Мы знали все о реальных и мнимых финансовых нарушениях коммунистов, но остальные кандидаты могли спокойно рассуждать о своей непричастности к финансовой олигархии, хотя сами цены на эфир и другие предвыборные мероприятия говорят об обратном. Что касается «агентов народа» и некрупного бизнеса из маленьких партий, то их выставляли в смешном виде или игнорировали. Исключение составляла партия пенсионеров, «заточенная» против КПРФ. Но в целом все любители новизны должны были попасть в тенета блока «Родина».
При таком стиле ведения кампании несвободные и нечестные выборы должны были привести к некоторому преобладанию партии власти над КПРФ. Но вот соотношение этого преобладания…
Чтобы как — то оправдать результат, полученный «Единой Россией», некоторые аналитики просто суммируют результаты «Единства» и ОВР 1999 года. Это арифметическое действие абсурдно, так как исходит из заведомо неверного предположения, будто партия воссоединившейся власти смогла пронести свой электорат через свое слияние, не расплескав ни капли. Я, может быть, и согласился бы с этим, если бы не успех «Родины», которая действовала как раз на поле «Единой России». Рогозин забрал назад электорат «Конгресса русских общин» (4–5 %), а Глазьев апеллировал к электорату, преданному вождями ОВР, ждавшему в 1999 году левоцентристского оппозиционного курса. АПР в прошлый раз выступала в составе ОВР. От социал — демократического лица ОВР в «Единой России» не осталось ничего, кампания партии проводилась под столыпинскими лозунгами.
Но на том же пропутинском поле действовали еще и партия двух спикеров (ее умереннейший социал — демократизм претендовал на электорат ОВР, а не КПРФ) и консервативные райковцы. Так что из искомых 36 % приходится вычесть как минимум процентов 15. Это при условии, что «Яблоко» не увело часть электората ОВР, а Жириновский — часть паствы «Единства» (успех ЛДПР наводит на такую гипотезу).
За какой счет «Единая Россия» могла компенсировать эти потери? СПС потерял около 4 %, но часть этих избирателей неизбежно уходила к «Яблоку». Предположим невероятное — все потери правых ушли в пользу единороссов. Но и тогда это — около 5 %. Так что «свой» электорат «Единой России» на этих выборах — 20–25 %. Откуда взялись остальные проценты? Боюсь, что этим секретом сейчас повязано слишком большое количество работников «административного ресурса», чтобы нам об этом рассказали.