С сумерками возвратились Громов с Аверьяновым. Валера, увидев жену в таком состоянии, побледнел, на лбу у него выступила испарина, он растерянно снял очки, потер глаза, беспомощно повернулся к деду, спросил на выдохе:
— Петрович, он... она не умрет?
И вдруг бросился к Верочке, затем к аптечке, начал суетливо перебирать ее содержимое, повторяя то и дело:
— Как же так?! Ну как же ты так?!
Дед, который за все это время не проронил ни звука, молча подошел к нему, взял из его рук аптечку, сказал глухо:
— Однако, паря, не будь бабой. Вылечим Верку. Хорошо вылечим. Только вот что...— Он замолчал, словно раздумывая, говорить это или нет, затем добавил так же глухо: — Жир медвежий, паря, нужен, очень нужен. А я, паря, слово дал лесовикам, что больше никого не убью.
— Какое слово? О чем слово?! — взвился в истерике Аверьянов.— Неужели ты не видишь, что же-на моя у-ми-ра-ет!!! Юрка, хоть ты ему скажи! — вскинул он ко мне мокрое от слез лицо.
— Может... Кузьму?..— выдавил я из себя.
Обрадованный этой мыслью, Валера вскочил на ноги, засуетился, подслеповато зашарил в поисках карабина, и в это время раздался голос Веры:
— Если вы Кузьму... то я... я...— Она вытерла ладошкой слезы, сказала, давясь слезами: — Я с тобой жить не буду, Валера.
Аверьянов притих, словно его ударили, искоса посмотрел на меня, ожидая, по-видимому, поддержки, но я молчал, душой и сердцем понимая, насколько права Вера и насколько она сейчас сильнее нас, в общем-то здоровых парней.
— Правильно Верка говорит,— неожиданно раздался голос Петровича.— Кузьма умный медведь, он людям поверил, он теперь словно человек стал. А людей нельзя убивать.
— При чем здесь людей?! Каких людей? — взвился опять Валера.— Ведь ты же сам сказал, что ей нужен медвежий жир.
— Успокойся, паря,— сказал Громов и вышел из палатки.
Вернулся Илья Петрович на другой день к вечеру. Усталый и, казалось, еще более сморщенный, чем-то похожий на маленького доброго домового, он молча стащил с себя тяжелый рюкзак и вывалил из него огромный кусок медвежатины.
— Откуда, дед? — невольно вырвалось у меня.— Ведь ты же без карабина был.
— Э-э, паря,— протянул старик,— когда надо добро сделать, нетрудно и сотню километров пробежать. У геологов на Кроноцком озере был, они и дали. Ну ладно,— вдруг насупился дед,— пора и девку лечить. Медвежий жир и теплая вода свое дело быстро сделают.
Валера, который все эти сутки просидел около жены, вопросительно посмотрел на меня и в который уже раз спросил:
— Может, ее все-таки на базу отправить, а там в больницу?