Скорее всего князь никогда не бывал в своей провинции, куда можно было с трудом добраться лишь на вездеходе. Более того, боюсь, что оксфордское образование не помогло ему заметить, какой парадоксальный процесс развивается в тогдашней Эфиопии. Когда во всем мире крестьянство шло от феодальной зависимости к владению землей, в Эфиопии было наоборот. Крестьянам во время оно удалось избавиться от власти церкви и получить относительную свободу, но в последние сто лет они попали в крепостную зависимость от феодалов. Князь никогда не узнал бы о судьбе человека по имени Кефегу, если бы не события весны 1974 года.
Во время первой весенней пахоты Кефегу лишился плуга. Вообще-то плугом орудие, которым он разрыхлял почву, назвать трудно. Непонятно было, почему «плуг» сломался,— делают его из твердого дерева и он может по служить лет сто. Новый обошелся бы в двадцать быров (примерно десять долларов). Такого расхода Кефегу позволить себе не мог. Три дня спустя у него пал буйвол.
Кефегу послал детей разбивать комья земли палками. Жена выпросила у соседа железную мотыгу и принялась исступленно долбить землю, пока у нее не хрустнуло в пояснице. А через два дня сосед мотыгу отобрал. Кефегу понял, что без буйвола и плуга ему конец. Откуда взять теперь восемь мер проса для уплаты процентов и две на пропитание семьи?
Единственный выход — обратиться к ростовщику Ханганхору. Кефегу и прочие крестьяне видели в нем посланца богачей, которые, безусловно, каждый день ели харенгу и обитали в деревянных домах с садом. Они в свою очередь, выплачивали проценты еще более невообразимым богачам из Аддис Абебы, которые коленопреклоненно, бия челом о землю, приносили деньги князю Макконнену.
Все эти люди были для Кефегу столь же нереальны как святые с икон. Они никогда не появлялись перед крестьянами, хотя и жили их трудом. Никто не знал, как их именуют и как они живут. Единственной связью с их миром был ростовщик Ханганхор. Он то всегда был рядом — мерил поля, взвешивал урожай. На его решения нельзя было пожаловаться. Да и кому?
Ханганхор выслушал просьбу Кефегу, дал сто быров на буйвола и плуг. Он заявил, что Кефегу должен вернуть ему сумму сразу после уборки урожая. Это было весной. А потом пришла самая страшная засуха, подобной которой никогда не было на памяти людей. Кефегу собрал всего три меры проса вместо двенадцати.
Ростовщик Ханганхор прибыл на черном коне и потребовал вернуть долг. Кефегу пал перед ним ниц — у него не было ни денег, ни зерна. Ханганхор спрыгнул с коня, пнул ногой Кефегу, ударил хлыстом его старшую дочь и объявил, что его терпение лопнуло. Так в октябре 1974 года Кефегу стал рабом.