Северная Земля пока еще пустынна. Только маленькая зимовка научных работников приютилась на одном из ее многочисленных островов.
— Мыс Челюскин — самая северная оконечность Азиатского материка,— торжественно объявил я. Самолет пошел на посадку.
Нахмурившись, Иван Иванович вытянул руку вперед, туда, где ветер трепал черные флажки, обозначавшие приготовленную посадочную полосу.
— Да-а... Это же манеж для скачек с препятствиями! — вырвалось у меня.
— Другой, видимо, нет,— хладнокровно ответил Черевичный.
На нас набегали холмы плотного снега. Машина грузно запрыгала по окаменелым сугробам, накренясь на правое крыло. Сильный толчок сорвал и бросил нас вперед. На меня полетели чемоданы, тюки, тяжелые приборы. Наступила томительная тишина. Выбравшись из-под тюков, я заглянул в иллюминатор. Самолет, целый и невредимый, стоял на лыжах с включенными моторами. Мы выскочили из машины и бросились осматривать шасси.
— Все в порядке! — проговорил Черевичный.
Подбежали растерянные зимовщики, но Иван Иванович только рукой махнул:
— Ну что с вас возьмешь! — Потом он повернулся к нам: — Они же впервые принимают самолет...
Недолго гостили мы у зимовщиков мыса Челюскин. Рассвет следующего дня застал нас над океаном. Самолет держал путь на Котельный, самый крупный из группы островов Новосибирского архипелага. На нем почти сутки мы пережидали пургу, а затем взяли курс на остров Врангеля. Взлетали вслепую. Отличные гироскопические приборы позволили четко проделать эту сложную операцию. Размеренно текла жизнь на самолете. Мы уже пять часов в воздухе. Механик Борукин пригласил всех свободных от вахты к ужину — горячий кофе, котлеты из медвежатины.
На горизонте показалась громада острова Жанетты. Повсюду унылые обнаженные скалы, лишь кое-где прикрытые льдами и снегом. Зеленый, синий и голубой лед океана, искрошенный о каменные зубья берега, медленно двигался мимо острова, наполняя воздух грохотом, который был слышен даже сквозь шум моторов.
Приближаемся к знаменитому Айонскому массиву — сплаву тяжелых многолетних льдов, крепких как гранит. По неведомым еще законам дрейфа, они то поднимаются на север, то спускаются к югу, закрывая или открывая проход для караванов. От поведения этих льдов во многом зависит успех плавания в восточной части Арктики. Наше внимание привлек большой айсберг, более чем наполовину закрытый туманом.
— Айсберг в этом районе? — удивляется Иван Иванович.— Откуда? Течения от Северной Земли сюда не заворачивают, а Генриетта таких мощных айсбергов не рождает.