— Пейте!— почти крикнул он.— Чай особый, с шиповником.— Но вдруг на его лице проявилась неуловимая усталость. Видимо, поняв, что это не ускользнуло от нашего внимания. Игорь сдался: — Да нет, ребята... все в порядке. Просто с этим шиповником у меня тоже случилось небольшое приключение.
После тающих во рту нежных иваси — правда, слегка пересоленных — мы пили терпкий обжигающий чай, а Игорь рассказывал нам еще об одном случае, связанном с буднями человека, который призван охранять природу. Я хорошо представлял, как он каждое утро поднимается на высоту, к маяку, и с биноклем в руке разглядывает безграничное пространство воды. Представлял, потому что в прошлом году, как только мы ступили на этот остров, он поволок меня сквозь колючее поле кустов, по скалам мы взбирались на верхотуру, чтобы, уходя, унести с собой полноту ощущений от этих мест. И на сей раз он, поднявшись, как обычно, утром, в бинокль увидел три судна и людей на своем берегу. Два ведра и в них что-то красное — шиповник нарвали. Он бегом пустился вниз, конфисковал собранные плоды, потребовал документы. Хорошо, опять оказались нормальные люди. Подошел с одного судна капитан на помощь своим. Игорь, воспользовавшись ботом моряков, вышел в залив и выпроводил непрошеных гостей. Моряки извинились и даже на прощание дали три свежевыпеченные буханки хлеба... Кто ел на судах хлеб, тот знает, какой он вкусный.
Я сказал Игорю, что, судя по этим происшествиям, многие моряки не знают о существовании морского заповедника в заливе Петра Великого, хотя он официально создан около двух лет назад...
— У владивостокских моряков, акватория заповедника на картах обведена красными чернилами,— пояснил Игорь,— а вот находкинские, видимо, ничего не знают о нас. Тут летом находились студентки Московского университета, они пожалели моряков: мол, симпатичные ребята, надо бы вернуть шиповник. А я им говорю, не волнуйтесь, они сыты, чего только у них на судне нет... Мне даже неудобно было с конфискованным шиповником садиться за обеденный стол — заставили! Навалили в борщ мяса, дали оладьи с творогом и вареньем, напоили чаем... А насчет шиповника... Этика этикой, но ради принципа — тем более что сами не едим — поддерживаем красоту.
Я сознался Игорю, что хотел напоследок сорвать несколько спелых плодов.
— Хорошо, что не сорвал. — Игорь сильно смутился и умолк.
Евгений Борисович, видимо, желая прервать затянувшуюся паузу, не без язвинки спросил:
— А куда же ты дел два ведра конфискованного шиповника?
— Немного оставил для чая,— простодушно ответил Игорь,— а остальные отдал птицам. На крышу высыпал.— Он кивнул в сторону кордона...— А вообще-то существование здесь, на островах, полыни — это антропогенный фактор,— как бы невзначай проронил он.