— Даже если бы я согласилась с вашим абсурдным планом — а согласиться с ним не могу, — положение герцога Хантли таково, что мое появление там в качестве гостьи было бы проявлением крайней неучтивости. Он ведь не женат.
— Я уже написала лорду Саммервилю и его молодой жене, что Александр Павлович хотел бы, чтобы тебя должным образом представили английскому свету. Так что прогнать тебя они не посмеют.
Положение ухудшалось, становясь критическим.
— Лорд Саммервиль живет в поместье со своим братом?
— Нет, но король предоставил в распоряжение супругов прежний дом леди Саммервиль, откуда до Мидоуленда не более мили. Несомненно, ты будешь часто бывать у герцога.
Софья покачала головой:
— Боже, матушка, что вы делаете? Навязываете молодоженам гостью, совершенно постороннего человека, и совсем не думаете о том, в какое неудобное положение всех нас ставите.
Лицо княгини мгновенно точно окаменело, глаза сверкнули холодным блеском. Решение было принято, и теперь уже ничто не могло его поколебать.
— Дочь моя, если эти письма попадут в чужие руки, неприятности ждут не только меня, но и Александра. — В ее голосе прозвучали жесткие нотки. — Еще одного скандала ему не пережить.
Еще одного?
Что бы это могло значить?
Софья выпрямилась — ее терпению пришел конец. Мать уже не раз изобретала хитроумные планы и комбинации, но эта…
— Итак, вы хотите, чтобы я отправилась в чужую страну, навязала свое присутствие людям, которых едва знаю, проникла в хорошо охраняемый дом герцога и выкрала письма, которых там, возможно, и нет? Я правильно все поняла?
Княгиня даже глазом не моргнула.
— Да.
Софья фыркнула.
— Предположим, я выполню это невозможное поручение и добуду письма. Что дальше? Что мне с ними делать? Сжечь?
Мария сделала большие глаза:
— Нет! Конечно же нет! Я хочу вернуть письма.
— Ради бога, матушка, разве эти письма уже не причинили вам кучу неприятностей? Их следует уничтожить.
Мария повернулась так быстро, что шелка и газ встрепенулись, словно крылья.
— Не говори глупостей, Софья. Они мне нужны.
Застигнутая врасплох неожиданной настойчивостью матери, Софья нахмурилась.
— Зачем?
Мария помолчала, вероятно, обдумывая, что сказать.
— Александр Павлович всегда любил меня и был весьма… щедр к нам. Но мы оба знаем, что его братья не одобряли нашу связь и были против того, чтобы он помогал мне содержать этот скромный дом. Если что-то случится — не дай, конечно, Бог, — боюсь, мы можем оказаться в весьма затруднительном положении и без того, что по праву принадлежит нам.
— Я не… — Софья не договорила — открывшаяся истина оглушила ее. — О нет! Вы намерены воспользоваться этими письмами, чтобы вымогать деньги у следующего царя? Да вы с ума сошли, матушка!