По узкому шоссе мчим среди холмов мимо пастбищ, хуторов, озер на юг, потом сворачиваем на запад. По программе мы должны увидеть залив Скапа Флоу, доисторическую деревушку Скара-Брэ и загадочное Брогарское кольцо.
— Конечно, — говорю, — мы в Шотландии, а движение здесь все-таки по левой стороне дороги, прямо как в Англии.
— Это в Англии ездят, как в Шотландии, — невозмутимо отвечает Джин. — А знаете, кстати, что левостороннее движение вообще более обосновано, чем правостороннее? В прежние времена, когда не было машин, британские кучера могли случайно задеть кнутом лишь крышу встречного экипажа. Кнут-то в правой руке держат. А на континенте вечно попадало ни в чем не повинным пешеходам.
Через полчаса путешествия по острову мы очутились у капища Мэйшоу. Внутри его археологи обнаружили доисторические захоронения. Каменные плиты Мэйшоу испещрены знаками, которых больше тысячи. Прочитать их до сих пор не удалось. Мысленно разметив одну из плит на квадраты, Никита принялся было переносить знаки на бумагу. По сосредоточенному выражению его лица было видно, что уходить отсюда он не намерен, пока не перерисует их все. Спустя четверть часа наблюдения за работой археолога я вопросительно взглянул на Джин, и она тут же пообещала дать по возвращении в столицу фотоснимки этих знаков...
Было позднее утро, и черные коровы, насытившись травой, возлежали на земле. Чем ближе было до Скара-Брэ, тем чаще попадались овцы — серые с чуть рыжеватым оттенком. На фоне изумрудных холмов, расчерченных серыми булыжными оградами, и овцы казались каменными.
Я включил приемник. Кабина наполнилась веселой песенкой какого-то ансамбля, но прослушать до конца нам ее не пришлось. Левая рука Джин щелкнула переключателем, и вскоре из динамика понеслись скачущие ритмы истинно шотландского хороводного танца рил. Почему-то вспомнилось детство, дворик в центре Москвы, бесконечные переливы гармоники, на которой по выходным дням с упоением наигрывал сосед Хайрулла.
Попетляв по побережью мелководных заливчиков, мы выехали на равнину, за которой синел Атлантический океан. Каменный сарай — единственный ориентир на плоскости. Чем ближе к океану, тем злее лупцует ветер наши лица песком и мелкими камешками. Надсадно ухает прибой. Накинув капюшон плаща, я пробираюсь за Джин по узкой тропинке к доисторическому поселению Скара-Брэ. За мою спину прячется от ветра Никита. «Комнаты» зарытого в землю жилища — их десять — разделены стенами, сложенными из булыжника и валунов серо-бежевых тонов. Их соединяют узкие, в полметра шириной, проходы. От беспощадного ветра укрываемся в одном из них. В каждом помещении своя меблировка: сиденья, место для очага, лежанки. Все из камня. Даже двери и подушки.