— Никто из панамцев не мог пойти на диверсию! — Франсиско даже бросил руль.— Только предатель, сто раз купленный и перекупленный гринго!
Франсиско притормозил, осмотрел меня и снова предупредил, что «там» не стоит ни снимать, ни записывать. Если увидят, будет скандал, а пленки и блокнот отберут.
Нас не обыскивали. Была суббота, солнце плавило асфальт, из-под каски часового стекали струйки пота.
— Куда едете? — спросил часовой.
— В Веракрус.
Солдат лениво обошел автомобиль, заглянул внутрь.
— Когда обратно?
— Часа через полтора.
— Валяйте. — Он хлопнул пятерней по раскаленному капоту, и машина тронулась, сопровождаемая тусклым взглядом стража.
— Вот так, — проворчал Франсиско. — Могут пустить, могут выгнать. — И добавил сквозь зубы: — До поры до времени...
Зону канала панамцы зовут «пятой границей». И неспроста. Здесь, в центре суверенной страны, царят законы американских штатов, вернее, того из них, чей уроженец в данный момент занимает пост губернатора Зоны. Губернатор, он же глава «Компании панамского канала», назначается президентом США. Эта, по сути, колонизаторская должность дает ему абсолютную власть. Он может арестовывать, судить и миловать, разрешить жить в Зоне или выгнать за ее пределы, нанимать и увольнять рабочих и служащих. Жителям Панамы здесь, как в резервации, отведены лишь некоторые дороги, по которым они могут перемещаться, и отдельные места для работы и жилья. И «право» прислуживать гринго — ремонтировать дороги, подметать улицы, стричь газоны, работать поварами и уборщиками. Панамец редко достигает сколько-нибудь значительного поста в Зоне.
Едем по чистому аккуратному шоссе с табличками, советующими не сорить на автостраде. Вокруг холмы, лес, сочные травы, цветы, пение птиц. И вдруг квадратный щит, извещающий о том, что, неосторожно сойдя с дороги, путник рискует угодить под обстрел, а то и подорваться на боеприпасе. Встречаются указатели: «Форт-Амадор», «Форт-Кобби», «Форт-Клейтон», «Форт-Гулик», «Штаб-квартира южного командования США», «Школа Америк...» Сами объекты с дороги не видны — на переднем плане жилые домики, кафе, зоопарк, частный колледж, за ним церковь. Но почти на каждой вершине — антенны, радары.
Жилой район Форт-Кобби. Улочки, подстриженные газоны, детские площадки, казино, церковь, кинотеатр, торговый центр, банки. На каждом шагу таблички: «Вход только для проживающих здесь».
— Неплохо они здесь устроились, а? — говорит Франсиско. — В отличие от соотечественников в Штатах они не платят налогов, сервис и бензин для них тоже грошовые. И все спекулируют — «зонианс», солдаты, высшие офицеры. Такие у них нравы: очень уж дешевые продукты, спиртное, сигареты, спички. Где они еще найдут такой рай? В Соединенных Штатах, что ли, с экономическими, расовыми проблемами, безработицей? Вот почему «зонианс» ненавидят всех, кто стремится поскорее выпроводить их из страны и вернуть панамцам то, что по праву им принадлежит. Сейчас «зонианс» нервничают. Некоторые кричат, что «намерены биться за Зону насмерть». Отсюда и взрывы, о которых я рассказал, и провокации с их стороны. С расположенного поблизости аэродрома тяжело взлетает бомбардировщик. Его темно-зеленая туша так не вяжется со стерильной аккуратностью поселка, тенистыми аллеями для верховой езды.