— А что для вас самого значит партия?
— Это вся моя жизнь...
«В самые трудные моменты моей жизни мне давала силу Советская страна, победы советского народа»,— признался мне во время одной из бесед Мануэл Педро. От коммунистов, наших больших друзей, любовь, уважение к СССР передается тысячам португальцев.
Так случилось, что долгие десятилетия наши страны были разъединены не только расстоянием. Сейчас между Советским Союзом и Португалией успешно развиваются экономические, торговые и культурные отношения. На верфях городка Виа-на-ду-Каштелу я видел суда, строящиеся для нашей страны, был свидетелем бесед советских моряков и местных корабелов. В этом краю, как, впрочем, и в других уголках страны, неизменно ощущаешь интерес жителей к СССР. Многие пронесли чувства к Родине Ленина через десятилетия. Посланцы советских республик частые гости на заводах и в кооперативах. На берегах знаменитых рек Тежу и Дору не раз с успехом выступали самые известные наши артисты, прославленные коллективы.
Залита ярким солнцем, вся в ярком цветении прекрасная португальская земля, одновременно древняя и молодая. В прошлом у нее были мрачные времена, но сегодня португальцы думают о будущем, живут надеждами на новые демократические перемены. Так что я решительно не согласен с теми западными журналистами, которые вроде бы заметили «перерождение» португальского характера, мнимую отрешенность и апатию людей. Точно также явной выдумкой является распространяемое буржуазной прессой мнение, будто бы политическая жизнь страны резко повернула вправо, а средний португалец становится все более консервативным. Дело дошло до того, что корреспондент английского журнала «Экономист», совершивший поездку по Португалии, удивленно воскликнул: «Оказывается, сердце Португалии все еще бьется с левой стороны!»
Я показал эту статью моему знакомому португальскому коллеге. Он улыбнулся:
— А где же ему еще быть, нашему горячему сердцу? Конечно, слева и только слева!
Лиссабон — Москва И. Кудрин, политический обозреватель Гостелерадио — специально для «Вокруг света» Фото А. Громова
Они прилетели — двести тридцать американцев — почти изо всех штатов страны. А мы — двести участников похода из Москвы, Ленинграда, Новгорода, Калинина, Клина, союзных республик, рабочие, преподаватели, артисты, литераторы, студенты,— встречали гостей цветами и словом «Welcome».
Они ручейками просачивались через шлюзы пулковской таможни — веселые и настороженные, усталые и возбужденные; одетые в джинсы и редкой ветхости штаны с заплатами, в майки, футболки с антивоенными призывами, безрукавки, которые у нас считаются предметом нижнего белья; укрывшие шевелюры самых разнообразных фасонов и расцветок — от солнечно-рыжего до иссиня-черного и даже зеленого — под лихо загнутыми полями ковбойских шляп, соломенными сомбреро и сетчатыми капроновыми картузами с яркими эмблемами; увешанные диктофонами, фотоаппаратами, видеокамерами. Двести тридцать — такие непохожие на нас, встречающих в Ленинградском аэропорту, целым океаном деталей, но уже ставшие близкими благодаря нашей общей задаче.