– Я уехал из-под Уилтона за два дня до твоего нападения, – сообщил он, когда мы поднимались по винтовой лестнице.
– Жаль! – сказал я. – Тогда бы мы познакомились раньше.
Он засмеялся весело и без злости.
– Нет уж, предпочитаю встречаться с тобой в мирной обстановке, – заявил он, скаля зубы, покрытые коричневатым налетом, как у заядлого курильщика.
Странно, Америку еще не открыли, табак сюда не завезли. Может, он побывал на Ближнем Востоке и приобщился к радостям марихуаны?
Король Стефан был одет в алую рубаху длиной ниже колен и более короткое, темно-красное блио с золотой оторочкой по подолу. Из-под рубахи выглядывали чулки в черно-белую горизонтальную полоску, будто сшитые из тельняшки. Туфли черные, с округлым носком и без каблука. Он сидел на стуле с низкой спинкой, а по бокам от него, образуя крылья полукруга, разместились на таких же стульях его свита. Справа я опознал Вильгельма Ипрского, графа Кентского, Алена Черного, графа Ричмондского, Вильгельма, графа Омальского, а слева – по горбу – Роберта де Бомона, графа Лестерского. Первым слева от короля сидел епископ – тщедушный мужчина, который выглядел старше короля Стефана. У него на шее на золотой цепи, толстой, выдержит и теленка, висел килограммовый золотой крест с пятью рубинами: одни, самый большой, в центре и четыре, поменьше, на концах. Новые русские отдыхают! Скорее всего, это Генрих, младший брат короля, епископ Винчестерский и папский легат.
Я произнес общее приветствие. Ответил мне только король Стефан. Сесть не предложил, поэтому я продолжал стоять. Они все вместе снизу вверх рассматривали меня и мой византийский кафтан шестого века. Наверное, думают, что это сейчас в моде в Константинополе. Под ним у меня шелковая синяя рубаха и черные шелковые штаны. Сапоги из мягкой кожи и с вышивкой золотой нитью в растительном стиле. Еще на мне пояс кожаный с золотыми бляхами. Головные уборы, кроме шлема, здесь не в почете, а свой я оставил этажом ниже.
– Я же говорил, что он не побоится приехать! – заявил король Стефан.
– Чего ему бояться?! – произнес Алан Черный. – У них в руках Уильям.
– Я бы приехал в любом случае. Мне достаточно слова короля. Он рыцарь, и с рыцарями ведет себя соответственно, – сказал я, глядя насмешливо на Алана Черного.
Тот сразу стушевался.
– Хочешь сказать, что граф Алан – не рыцарь?! – задиристо спросил сидевший на той же стороне, что и граф Ричмондский, рыцарь лет двадцати трех, рыжеватый, курносый, конопатый, с ярким румянцем на щеках, широкоплечий и явно ростом выше среднего и меня тоже.