— Я действительно ее не убивал.
Франческа улыбнулась, показав желтые зубы, откинулась на спинку стула, выдохнула из легких остатки дыма.
— Значит, так, я тебе все рассказала. План Жерара у нас, и ты говоришь, что можешь достать подделку. Мне представляется, мы располагаем всем необходимым для того, чтобы послезавтра решить вопрос, а ты, несомненно, заслуживаешь того, чтобы войти в долю. Пожалуй, я заплачу тебе десять процентов от суммы, которую мы выручим за Пикассо.
Я вскинул брови.
— Десять процентов? Маловато, учитывая, что без меня вам картину не подменить.
Глаза Франчески превратились в щелочки.
— Пятнадцать. И не больше. Пожалуйста, не наглей.
Я перевел взгляд на башни собора Парижской Богоматери. Увидел туристов на крыше ближайшей ко мне — они смотрели на город через увеличительные трубы и снимали его на видеокамеры.
— Ладно, согласен. Но только объясните, как мы это сделаем.
Обсуждение плана задержало меня еще на час. К тому времени, когда мы закончили, я в общих чертах знал, что нужно сделать, чтобы выкрасть «Гитариста». В принципе ничего нового я не услышал, но дерзости и нахальства в плане хватало. И, по правде говоря, я не испытывал ни малейшего желания принимать участие в его реализации. Я квартирный вор, не музейный. Да, я считаю, что свою работу делаю хорошо, обладаю необходимыми профессионализмом и талантом, но большой куш — это не мое. Слишком много внимания со стороны полиции, слишком многое может пойти не так. Такие ограбления — стихия Фолкса, я — по другой части.
Разумеется, Франческе о своих сомнениях я не упомянул. Она видела во мне самого горячего сторонника этого безумного плана. Я дал согласие только потому, что хотел выудить сведения, которые мог получить только от нее; кроме того, необходимо было выиграть время.
Расставшись с Франческой, я прежде всего нашел телефон-автомат и набрал номер мобильника Виктории. Она ответила после второго гудка.
— Это я. — Голос сел от выкуренных сигарет, в горле першило. — Не злись. Моей вины тут нет.
— Чарли, слава богу. Ты в порядке?
— Конечно, — я удивился, что она так легко простила меня. — Ситуация несколько осложнилась, но так всегда и бывает.
— Где ты это увидел? По пути в туалет?
Мои брови сошлись у переносицы.
— Увидел что?
— Выпуск новостей.
— Виктория, я понятия не имею, о чем ты.
— Твоя фотография. Теперь они показывают настоящую.
Я перестал говорить, прижался лбом к толстому стеклу телефонной будки. Крепко сжал трубку и не ощутил боли в пальце. Ну как же так? Едва я начинал что-то нащупывать, у меня тут же вышибали землю из-под ног. Если мое настоящее лицо будут показывать по телевизору, я более не смогу оставаться незамеченным. Каждый прохожий станет потенциальным осведомителем. Не говоря уж о полиции.