— Это несколько… странно, — сказала девушка-англичанка.
Спорить, само собой, не имело смысла. Я пожал плечами, оглядел собравшихся и увидел, что есть и другие желающие задать вопрос. Удовлетворив любопытство всех, я перешел к раскладному карточному столику, который уже поставила Пейдж, и сел за стопку книг, готовый увидеть, как мои слушатели расходятся в разные стороны. К моему изумлению, к столику выстроилась очередь, и еще двадцать минут я подписывал книги и говорил о пустяках.
Тем временем сотрудники магазина стояли кучкой, курили самокрутки и говорили между собой. Любопытная это была компания. Начитанные, хорошо образованные, побывавшие в разных странах, живо всем интересующиеся, они тем не менее жили в доме без горячей воды и ванны, а одежда некоторых, вся в пятнах, подсказывала, что ее не снимали уже который день. Мою книгу они не покупали. Будь у них деньги на романы, они бы не жили в книжном магазине.
Да и пребывание в магазине в свободное от работы время подразумевало, что они могут прочитать бесплатно любую книгу.
Я не удивлялся и тому, что они не уходят. Кое-кто из них выглядел так, будто давно уже не ел досыта; они, должно быть, думали, что смогут раскрутить меня на хорошее угощение. Я не возражал. Если бы мне приходилось жить только на авторский гонорар, возможно, дело обстояло бы иначе, но, к счастью, у меня имелся и другой источник дохода — благодаря деньгам, заработанным воровством, я мог позволить себе накормить их сносным ужином.
Девушка-англичанка подошла последней. Новую книгу она покупать не стала, но попросила, чтобы я расписался на всех книгах о Фолксе из ее стопки. Я расписался под ее пристальным взглядом и, когда наконец закрыл обложку последнего романа, пожелал девушке доброй ночи. Я уже готовился навернуть колпачок на перьевую ручку, думая о предстоящем разговоре с Пейдж, когда к столу с уверенной улыбкой направился молодой мускулистый мужчина. Он взял экземпляр «Амстердама» и положил передо мной.
— Вы хотите получить автограф?
— Да, разумеется, — по-английски он говорил с сильным французским акцентом.
— И что мне написать?
Молодой человек вновь улыбнулся:
— Если вас не затруднит — «Моему протеже».
Мой протеже уселся за стойкой рядом со мной. Я много курил (как принято во Франции) и пил густое красное вино из очень большого стакана. Один стакан я уже осушил, но все еще не понимал, чего же он от меня хочет.
— Если я правильно тебя понял (на «ты» мы уже успели перейти), ты хочешь, чтобы я помог тебе влезть в твою собственную квартиру?
— Да. — Бруно пристально смотрел на меня.