В конце концов, исключительно благодаря сопутствующей мне в этот день удаче, я продрался сквозь толпу и оказался у цели. Вошел в отель, вновь зарегистрировался по паспорту Дейвида Берка, поднялся в номер, запер за собой дверь, сбросил мокрую от пота одежду, встал под ледяной душ и простоял так довольно долго. Когда вышел из кабинки, выложенный керамической плиткой пол вдруг начал уходить из-под ног. Я едва успел опереться о стену и сесть на унитаз. Прошел час, а я все сидел на унитазе, уткнувшись лицом в белое махровое полотенце и мысленно повторяя, что должен взять себя в руки. Я замерз, кожа покрылась мурашками.
В самом деле, спросил я себя, куда меня все это приведет? Никуда, последовал ответ. Я останусь на унитазе до утра, пока утром в номер не заглянет уборщица. И что она увидит? Человека, на лбу которого написано большими буквами: «ВИНОВЕН». Я чувствовал, что веду себя глупо. Вновь и вновь появляющийся перед моим мысленным взором образ убитой женщины никоим образом не мог вернуть ее к жизни, а меня медленно, но верно сводил с ума. Я не мог изменить уже случившегося. Мне оставалось только одно: принять как данность ситуацию, в которой я оказался, и сделать все возможное, чтобы выпутаться из нее.
И еще я мог выпить. Даже напиться.
Я поднялся с унитаза, мышцы ног натянулись, как гитарные струны, завернулся в полотенце. Мини-бар находился в полированном деревянном шкафчике. С учетом сложившихся обстоятельств я свернул крышку с миниатюрной бутылки виски, даже не заглянув в прайс-лист. Глотнул раз, другой, почувствовал, как тепло растекается по всему телу — совсем как лекарство от гриппа в рекламных роликах. Пустую тару я бросил в корзинку для мусора, достал из мини-бара бутылочку водки таких же размеров. Глотнул, от вкуса меня передернуло, поставил бутылочку на шкафчик, вытащил из сумки чистую одежду. К тому времени, когда я зашнуровал туфли, причесался и допил водку, стало понятно, что я готов к тому, чтобы спуститься вниз.
Бар отеля выглядел на удивление стильным — скорее итальянским, чем французским. Овальная стойка из белого акрилового стекла, бутылки с крепкими напитками и вином на стеклянных полках, подсвеченные изнутри синими флуоресцентными лампами. По периметру зала стояли высокие круглые столы, вокруг них — высокие, обтянутые кожей стулья. У стойки я насчитал шесть металлических стульев. Пять пустовали, на одном сидела брюнетка со стаканом мохито, подчеркнуто избегающая взглядов молодого бармена, который рядышком протирал стаканы. Она оделась для выхода в свет: яркое летнее платье и темные вечерние украшения. Правда, туфлям предпочла сандалии на босу ногу.