Конечно же, чтобы окончательно меня добить, у моего босоножка оторвался ремешок. Пришлось разуться, но на гладкой дорожке и подметенной аллее я то и дело наступала на что-то острое или шевелящееся и с визгом отскакивала. Так что когда мы приплелись в гостиницу, было уже далеко за два часа.
На пороге номера меня встретил укоризненный взгляд мамы и сердитое папино лицо. Не пытаясь что-то объяснить, я дотащилась до кресла и упала в него с искренним облегчением. Поднять меня оттуда мог только решительный приказ Артура… но он остался там, у моря, с этой… с этой…
— Уже почти три часа, — ледяным тоном сказала мама.
— У меня порвался босоножек, — сказала я чтобы что-то сказать. — И Вилли довел меня почти до самых дверей.
— Ему спасибо, но ты разве думала о нас? — голос мамы сорвался на истерические нотки. — Почему не позвонила?
— Я забыла телефон здесь.
Конечно, до телефона ли мне было, когда на пороге вырос мой ангел с дьявольски смущенным видом!
— Это мы уже обнаружили, когда начали тебе звонить, — сказал отец и развел руками. — Как дитя малое, тебя нужно во всем контролировать! Даже не знаю, можно ли отпустить тебя на рифы?
Тупо, без тени угрызений совести я смотрела на рассерженных родителей. У меня не осталось никаких чувств. Ни одного…
— До конца лета не пойдешь ни на одну дискотеку.
Как будто они мне теперь нужны!
Я возвращалась мыслями к началу нашего знакомства. Семь дней знакомства — и мир вверх дном. А я ведь всего два месяца назад клялась себе любить с умом, не собиралась больше страдать из-за чьей-то неверности. Я думала быть сильной и уверенной в себе. Держать в узде это проклятое чувство!
А ведь оно должно быть чем-то великолепным. Прекрасным. Окрылять, как пишут поэты.
Бред и чепуха!
Любовь — это минутный привет от счастья.
Это наркотик, который лишает нас рассудка. А когда одурение проходит, остается выгоревшее кострище с углями от чувств и желаний.
Но как ни странно, после всех переживаний я спала, как убитая. А утром все началось заново. Не хотелось идти на завтрак. Честное слово, осталась бы в постели до конца отдыха. Ни с кем не разговаривать… никого не видеть, а тем более, Артура… Но я была не одна, и капризничать мне не дали.
Родители, все еще пылавшие праведным негодованием, дали мне понять, что не потерпят новых капризов. Мы идем завтракать, а затем в бассейн. Сердце мое ухнуло в пятки. Встречу его! Я его встречу… Его, презирающего меня.
Уныло чистила зубы и была уверена, что худшего утра у меня не было. Эта девушка…