остался там, в Адриатическом море, но я знаю еще, что потерял его навсегда. Что
случилось? Я знаком с историей Балканов, но не могу понять современной
проблемы, и я уверен, что большинство сербов, хорватов, черногорцев, косоваров,
словенцев, боснийцев и македонцев тоже не понимают ее, потому что
единственное, что они познали – это умелая манипуляция официальной историей,
той, которую всегда пишут победители.
Может быть, как указывает в своем письме Левингер, у этих двух поколений,
которых не хватило, нашлось бы достаточно решимости посмотреть в глаза своей
полной страдания истории, для того чтобы всегда братская идея справедливости
открыла путь единственно возможному выходу – тому, который превосходит
ненависть и утверждает разум.
Мне больно за потерянный остров, и его история напоминает мне о том, что
народы, не знающие своей истории, легко становятся жертвами мошенников,
ложных пророков и обречены на повторение старых ошибок.
ГОЛОС МОЛЧАНИЯ
В марте 1996 г. продавец одного из книжных магазинов Сантьяго сообщил мне
странную новость:
- Пару дней назад сюда зашел какой-то странный тип, с твоей фотографией
вырезанной из газеты. Он был странный, очень странный, не говорил ни слова
и только тыкал нам твое фото. Он провел здесь несколько часов, пока мы его,
разумеется, не выгнали.
Разумеется. Ненавижу эти разумения, решаемые за других. Я хотел узнать что-
нибудь еще, но продавец не помнил никакой другой черты таинственного
посетителя. С окончательно испорченным настроением я вышел из магазина и
когда уже спускался по улице, почувствовал, что кто-то тронул меня за руку. Это
была кассир книжного.
- Я точно не уверена, но мне кажется, что я видела раньше того, кто тебя искал.
Это молодой человек, очень худой и обычно он ждет кого-то на выходе из
рынка.
В течение многих дней и в разные часы, я обходил квартал старого и красивого
центрального рынка Сантьяго, огромное здание построенное одним
привилегированным учеником Эйфеля, и в котором всегда представлены лучшие
фрукты земли и моря. Я видел как выходят сотни мужчин и женщин с тяжелыми
сумками, как появляются по утрам богемные гуляки, спеша восстановить силы
благодаря безотказному средству – сырым моллюскам, видел детей-торговцев,
слепых певцов ностальгических танго, но этот худой незнакомец, которого я
наверняка знал, не подавал признаков жизни.
Когда на четвертый день вечером я увидел его, что-то горячее перевернулось у
меня в груди – передо мной стоял мой дорогой и славный товарищ, которого, как
и стольких других, я считал окончательно потерянным в каком-то из уголков