– Нет, все-таки не могу рассказать. Но если хотите… Я ведь, естественно, после случившегося немедленно донес обо всем моему начальству на Моните. У нас, монитаков, великолепная память – прошли годы и годы, но это донесение – едва ли не первое в моей жизни – я до сих пор помню от слова до слова.
– Но вы же не таскаете с собой эту запись!
– Естественно, она всегда со мной – во внутренней памяти. У нас в отличие от большинства других рас есть несколько памятей разной глубины и долговечности… Нет, я совершенно не хочу говорить о том случае; но могу спроецировать – хотя бы вот на этот кусок стены, он не так грязен, как прочие.
– При помощи какого же проектора?
– Что за вопрос? Ах да, я вспомнил: вы не обладаете и этой способностью, жаль… Сейчас вы увидите текст, как на экране – мне понадобится лишь минута-другая, чтобы перестроить зрение с восприятия на передачу.
– Мы терпеливо ждем, – приободрил Монитака посол.
Монитак закрыл глаза. С минуту сидел совершенно неподвижно. Потом раздвинул веки – и на участке стены, намеченном им, одно за другим стали возникать слова и строчки. На граанском, разумеется. Но для зрителей это, как известно, не представляло ровно никаких трудностей.
* * *
«Младшему начальнику Седьмого полуподразделения Четвертой Надсистемы Правого сектора Наивысшего штаба Всегалактической экспедиции Мониты по обнаружению, насаждению, охране и поощрению родственных нам форм жизни во всех пригодных для того мирах.
От разведчика-инспектора Низшей ступени, наделенного правом наблюдения, решения и ограниченного действия, безупречного Монитака, списочный номер: две звезды – сто восемьдесят шесть – синяя звезда – девятнадцать тысяч два нуля семьдесят четыре.
С почтением, намного превышающим величайшее.
Регулярное сообщение.
Да будете Вы неизменно и бесконечно здоровы.
Сообщаю о фактах: с момента передачи предыдущего регулярного сообщения, следуя предписанному зигзагу поиска, я преодолел расстояние, составляющее одну стомиллионную часть Условного Галактического Радиуса. На этом пути, при использовании каждого узла для выхода из сопространства, мною было замечено и посещено сто семнадцать планет, из которых сто две оказались совершенно непригодными для жизни. Тем не менее, следуя инструкции по проведению разведки, а также сорок четвертой главе Положения о Жизни, я произвел посев, хотя не беру на себя смелость предсказать сколь-нибудь положительные результаты хотя бы в одном случае. Остальные же пятнадцать из обнаруженных мною планет уже обладают жизнью, уровни развития которой весьма разнятся между собой. Можно считать твердо установленным, что четырнадцать из упомянутых пятнадцати не имеют выхода в Сопространственные области и потому не принадлежат к региональным сообществам, не говоря уже о Галактических. Должен, однако, с глубокой и понятной каждому монитаку грустью доложить, что уже на растительном уровне жизнь на этих планетах развивается на двуполой, а не монитарной основе – скорее всего потому, что мутагенное излучение в этой ветви вообще является весьма слабым, и эволюция возможна – как постоянное и всеобъемлющее явление – лишь путем комбинирования имеющихся признаков, а не возникновения новых, как это имеет место у нас.