Социальный состав движения сразу же вызвал дискуссию. Не только Лимонов, но и пропрезидентские пропагандисты с примкнувший к ним политологом С. Кургиняном попытались нанести оппозиции «хук слева». На отдельных примерах (особенно помогла Ксюша Собчак) они пытались доказать, что это — бунт богатых. С жиру бесятся. На месте событий людей в богатых одеждах было немного, во всяком случае в глаза они не бросались. Будущие исследования уточнят картину, но уже сейчас можно сказать, что на площадь вышли прежде всего представители средних городских слоев: интеллигенция, служащие, мещанство, студенты.
Часть декабрьского призыва пополнила ряды актива, стала участвовать в жизни общественных организаций и электронных политических площадок, а часть — ограничилась разовыми визитами на акции. В итоге к концу 2012 года численность общественных организаций выросла, а массовка отхлынула. Расширения актива гражданского движения — важный итог года, который не всегда заметен на фоне упадка общей массовости.
Сама эта массовость — тоже предмет дискуссии. Сколько приходило людей. С трибуны объявлялась численность более чем в 100 тысяч человек. Были и более точные подсчеты — как правило дававшие существенно меньшие цифры. Признаться, мои подсчеты на местности (по рядам или по площадям с учетом плотности заполнения шеренг и метров) тоже дают более скромные цифры, чем хотелось бы романтикам демократии. 24 декабря я насчитал около 35 тысяч, 4 февраля — около 25 тысяч. Можно ошибиться на тысячу, но никак не на десяток. Десятки тысяч демонстрантов — это тоже очень много — целые дивизии по военному расписанию. Если бы демонстранты хотели — они и более скромными силами могли прорвать оцепление ОМОНа, что показали события 6 мая. Но они не хотели этого и 6 мая.
Уже в декабре власть была явно испугана десятками тысяч «рассерженных горожан» (а вдруг их число вырастет до сотен тысяч, и они устроят майдан). Была развернута «антиоранжевая» кампания. Пропутинские политологи и примнувший к ним Кургинян пытались убедить граждан в том, что «оранжевая революция» страшнее сохранения путинского режима, но так и не объяснили, что в ней такого страшного? Украина, прошедшая через эту процедуру, не рухнула в водоворот гражданской войны, как, например, Сирия, где «оранжевой революции» не было. Недостаток «оранжевой революции» (оба слова в кавычках) заключается в том, что пар вылетает в свисток, почти не совершая какой-то полезной работы. Это плохо с точки зрения сторонников реальных перемен, но как минимум безопасно для большинства населения. И не похоже, чтобы большинство граждан испугалось «оранжевой чумы».