Честно говоря, после длительной командировки в Африку, мне не хотелось лететь. Но день был воскресный, и я не мог позвонить в эскадрилью, чтобы меня заменили другим инструктором.
Что вы, командир, обратился Ильин ко мне, мы и так мало летаем, то погода, то некому нас провезти по трассе. Экипаж обидится, скажут, из-за тебя потеряли рейс. Мотор я заведу, и без одного цилиндра доедем, техника наша не прихотливая. Он отсоединил провод зажигания от этого цилиндра, и к моему удивлению, завёл мотор, мы потихоньку поехали. Но настроение уже было испорчено, так как уже в начале дня, перед полётом, всё пошло не так.
В Шереметьево нас с нетерпением ожидал экипаж. Самолёт был готов, пассажиров не было и мы сумели без задержки вылететь.
В аэропорту Базель нам загрузили коробки с сигаретами в багажники и в салон между креслами. Взлёт, набор высоты и горизонтальный полёт проходил штатно. Полёт был спокоен, ничто не предвещало беды, уже более часа в воздухе. Бортоператор Сергей Ильяшенко принимавший груз, постоянно находился в первом салоне. После пролёта Праги попросили Сергея сварить нам кофе. Кофе он нам не принёс, а вбежал в кабину с криком: - командир, в салоне дым! В нашей кабине пока признаков дыма не было, хотя салоны, багажные отделения и кабина единое герметичное пространство. Значит, пожар только начался. И только через две, три минуты чёрный, едкий дым начал заполнять кабину и окутал нас чёрными взвешенными частицами, приборов не стало видно.
На Ту-154М прекрасное противопожарное оборудование и сигнализация о пожаре и наличии дыми, но почему-то, ни красное табло ПОЖАР, ни сирена тревоги не сработали.
Мы снижались, не видя приборов, ни что вне самолёта, так как была плотная облачность.
Я не хочу и не берусь писать за других членов экипажа, что они думали в последние минуты. Из многих источников, я знал, что якобы в таких критических ситуациях в последние секунды у лётчиков в сознании проходит вся жизнь или отдельные её моменты. По оставшимся магнитофонным записям после катастрофы мы слышим последние слова: - Всё, конец… или что-то в этом роде. Но у меня в этот момент были другие мысли.
После достаточно долгого времени для аварийного снижения сработала СПАСАТЕЛЬНАЯ сигнализация: «Опасное сближение с землёй». Это означало, что ещё несколько секунд и самолёт ударится о землю с углом снижения. Что там внизу: лес, горы, поле или населенный пункт? Срочно вывести самолёт из снижения, это путь к спасению. И я уже кричал: штурвалы на себя, на себя штурвалы тяните! Меня услышали и выполнили этот приказ. Мы вышли из облаков и угла снижения, земля была в 150-200 метрах от нас. Воздух врывался в кабину через открытые форточки, выдувая часть дыма на уровне передних стёкол. Через левую форточку просматривалась приближающаяся чёрная земля.