— Хорошо сэр, но почему вы не закажите экипаж?
— Ни к чему, — я вышел из дома и вдохнул свежий пахнущий морской солью воздух. — Я пройдусь пешком и доеду до Ассамблеи на трамвае. Погода сегодня на редкость замечательная.
Попрощавшись с чопорным дворецким, я неторопливо пошел по тротуару. Ночью выпал небольшой снег, и теперь улица была ослепительно белой в лучах встающего солнца. Свежий воздух пах снегом и морем, а во дворах с визгами и воплями резвилась детвора. Как бы там не было, но именно Райхен я считал своим домом.
Ральф замечательный дворецкий, но уж слишком сильно печется о традициях. По его мнению, настоящий аристократ должен вести себя подобающе своему статусу. Нет, я с ним согласен, но люди часто забывают, что достоинство дворянина не в том, насколько точно он следует моде. Величие аристократа совсем в другом…
Я вспомнил, как мы с Харальдом ночевали в конюшне неделю назад, и невольно улыбнулся, представив себе реакцию Ральфа на это. Чего доброго старика хватил бы удар, узнай он, что мы вдвоем выпив полбутылки непонятного пойла, залезли в стог сена и укрылись лошадиными попонами.
С другой стороны и Харальд, и другие солдаты и офицеры Восточной армии, сильно удивились бы, увидев меня уверенным в собственном достоинстве аристократом.
— Доброе утро, сударь, — вежливо поприветствовала меня соседка, милая пожилая женщина, вдова полковника гвардии.
— Доброе утро прекрасная сударыня, — я улыбнулся и, сняв шляпу, поклонился.
В Ассамблее дворян Райхена все было как обычно. Толпа подлиз в фойе, несколько заснувших дворян в зале заседаний, и по-зимнему полные народа коридоры, лестницы и прочие кулуары, где и велась вся политика.
Реджинальд Малькольм сидел на своем обычном месте в столовой. Он кушал какие-то деликатесы из колоний, и с явным для меня раздражением, смотрел на сидевшего рядом с ним молодого морского офицера. Офицер, не замечая недовольства отставного адмирала, продолжал о чем-то восторженно говорить. Я подошел к ним и довольно невежливо попросил его освободить место.
— Кто вы, сударь?
— Он только что приехал с Востока, где занимался делами государственной важности, юноша. Проявите немного уважения к благородному Маэлу Лебовскому и уступите ему свое место.
— Да, конечно, — молодой лейтенант поклонился Реджинальду, и все еще недовольно поглядывая на меня, уступил мне место за столом.
— Что он хотел? — я с любопытством посмотрел вслед офицеру.
— Тоже, что и всегда. Славы и подвигов, — Реджинальд Малькольм усмехнулся в густую седую бороду, — мальчишки всегда одинаковы. Никто не хочет служить в спокойных водах, все рвутся за славой в бой.