Енок Макарович взглянул на нее и снова наклонил голову над папкой с телеграммами. Правильнее было бы сперва поговорить о деле — дело всегда нашлось бы. Но потом мог зазвонить телефон, мог кто-нибудь войти. И Рузанна сказала прямо:
— Геворк целый день около вас и ни разу не попросил о самом нужном — о квартире.
— И хорошо сделал, — отозвался Енок Макарович.
— Они живут в плохих условиях. Дом глинобитный у реки Занги. Сыро у них. Дети болеют.
Тосунян откинулся на спинку кресла. Он не смотрел на Рузанну.
— Я квартирными делами не занимаюсь. Для этого создана комиссия.
Рузанна знала, что квартиру товароведу Фарманову выделили по специальному распоряжению Тосуняна, знала, что он сам утвердил список жильцов нового дома, но знала также, что говорить об этом не стоит.
Тосунян молчал. Молчала и Рузанна. Еще секунда — и она должна бы повернуться и уйти. Но Енок Макарович недовольно спросил:
— Что, Геворк не получил квартиры?
Если он не хотел ничего сделать, то не должен был спрашивать. Рузанна подошла ближе. У нее был готовый план. Один из сотрудников, переселяясь в новый дом, выезжал из здания Масложиркомбината. Освобождалось три комнаты. Можно договориться с комбинатом и две комнаты оставить за министерством, пока не будет достроен еще один жилой дом министерства.
— Ну да, — сказал Тосунян, — они глупее нас. Три года ждали свою квартиру и еще два будут ждать. Так?
Рузанна промолчала.
— Одну комнату получит. Иди.
Тосунян потянулся к телефону.
Ужасаясь, что сейчас все испортит, Рузанна сказала:
— Одну мало. Енок Макарович, там трое детей, старуха…
Тосунян хлопнул по столу папиросной коробкой.
— Убила ты меня…
Зазвонили два телефона сразу. Теперь уже надо уходить.
У створки полуоткрытой двери стоял Грант. Он сейчас мог сделать непоправимую глупость — заговорить с министром о своих пустяковых делах. Рузанна почти побежала к выходу.
Но Грант не делал никаких попыток войти в кабинет. Он поспешно отступил перед Рузанной и пропустил ее в приемную.
— Трудно было? — шепнул он.
— Зачем вы здесь?
— Пошел за вами. А что тут такого?
— И все время стояли у дверей?
Грант предпочитал спрашивать сам:
— Скажите: а ему можно верить? Геворк что-нибудь получит?
«Какое тебе дело до Геворка?» — подумала Рузанна. Художнику она ответила:
— Вы же слышали — он ничего не обещал.
Грант расхохотался, как ребенок, взахлеб. Сама не зная почему, Рузанна рассмеялась тоже.
Тогда он объяснил:
— Почему вы все так боитесь что-нибудь обещать? Эта беленькая девушка ничего не обещала, главный ничего не обещал. И мне вы тоже ничего не обещаете?