— Нет, договор я вам обещаю, — кивнула Рузанна, — а уж остальное будет зависеть от вас.
В отделе капитального строительства обстановка не изменилась. Погруженный в бумаги, Иван Сергеевич совсем отрешился от мира. Зоя что-то писала и нервно вычеркивала. Посреди комнаты на стуле неподвижно возвышалась Маро. Она еще больше раскраснелась, сдвинула платок на затылок, сидела грозная и печальная.
Бабка примостилась на полу у стены. У нее на коленях спал мальчик.
— Идите домой, — строго приказала Рузанна, — хватит безобразничать.
Маро метнулась к ее столу.
— Распаковывать вещи? — жалобно спросила она.
— Подождите до конца дня…
Уходя, Маро почему-то попрощалась с Грантом за руку.
Так ничего и не успела сделать Рузанна в этот день. Прибежал счастливо-растерянный Геворк.
— Енок Макарович велел отвезти тебя на Масложиркомбинат — там договор надо подписать. Сейчас две комнаты мне, а потом в новом три им отдаем. Ай, безобразие, рвачи какие…
Он цокал языком, крутил головой, тщетно стараясь выразить возмущение. Пока Рузанна собиралась, Грант и Геворк курили в коридоре как старые знакомые.
У машины Грант, отворив перед Рузанной дверцу, сделал шоферу какой-то знак и отбежал к лотку за папиросами.
— Геворк, откуда ты его знаешь?
— Гранта? — удивился шофер. — Я его еще вот таким пацаном знал. — Он показал рукой на полметра от пола.
Возле будущего кафе Геворк затормозил. У заляпанной краской витрины стоял Баблоев. Грант махнул ему рукой. «И этого знает!» — неприязненно подумала Рузанна.
— Осмотрю место будущих действий. — Грант выскочил из автомобиля.
Но когда Геворк уже собрался ехать, художник вдруг снова просунул голову в кабину:
— Вы сегодня целый день говорили со мной тоном старшего товарища. Покровительственно. Так вот имейте в виду, — мне такой тон не нравится. И в дальнейшем этого не будет.
И он захлопнул дверцу, прежде чем Рузанна смогла что-нибудь придумать в ответ.
* * *
Четыре года назад ехал по улицам города счастливый человек. Ехал за рулем своей трехтонки шофер Симон Зейтунян, у которого в этот день родился третий сын. Он только что прочел на вывешенной в приемной родильного дома бумажке: «Анаида Зейтунян — мальчик. Вес — четыре кило».
Почему Симону казалось, что на этот раз могла бы быть девочка? Мальчик — это именно то, что надо.
Пустая трехтонка дребезжала на ходу. День был весенний, солнечный. Прежде чем брать груз, Симон собирался заехать домой и отправить Гранта на базар за курицей. Он уже по опыту знал, что в первые дни Аник нужен только куриный бульон. Через неделю жена вернется домой, и Симон увидит своего третьего сына. Вернее — четвертого. Разве Грант, брат Аник, не его сын? Симон его воспитал, из маленького заморыша, сироты, вырастил хорошего парня.