Рузанна ничего не говорила. Сказал шофер Геворк:
— А все же, Енок Макарович, так, как моя теща арису или хаш сварит, какой повар, какой ресторан — никто не угонится!
— Верю, верю, — насмешливо ответил Тосунян. — Она с молодости всю силу свою этому отдала. Всю жизнь. Есть смысл?
Полузакрыв глаза, он вздохнул и неожиданно дотронулся указательным пальцем до руки Рузанны.
— Я у тебя спрашиваю: есть смысл?
Она вздрогнула и не нашла ответа, потому что думала о другом. Но, к счастью, машина остановилась.
Неторопливой походкой озабоченного человека Енок Макарович прошел по длинному коридору в свой кабинет.
Рузанна распахнула двери и сразу взглянула на Зою. Не ожидая вопроса, Зоя молча и грустно покачала головой.
Сразу все вокруг стало неинтересно и ненужно.
На другой день в перерыв Зоя потащила Рузанну к себе. Вначале у нее не было такого намерения. С тех пор как Левончика стали прикармливать, Зоя не ездила домой. Сперва она просто заставила Рузанну выйти на улицу. Противно было смотреть, как умная, серьезная женщина боится отойти от телефона. Зоя все понимала и не одобряла. Говорить об этом с подругой она не могла, но отвлечь считала своим долгом.
У министерства Геворк протирал кусочком замши стекла машины. Его признательность за квартиру выражалась в постоянной готовности «подвезти». Зоя воспользовалась случаем, а Рузанне было все равно. Она уже устала ждать и внутренне подготавливала себя к поступку, который еще месяц назад показался бы ей невозможным. Она просто пойдет к Гранту домой за каблуками, которые он унес. И это решение казалось то совершенно ясным и доступным, то невозможным.
На окраинной улице в двух маленьких комнатах старого дома жили Зоя, Рубен и его мать — в прошлом учительница, а ныне пенсионерка. Рубен был единственным сыном, и это создавало известные трудности в жизни молодоженов.
Зоя жаловалась:
— Стоит ему меня поцеловать, как она сейчас же начинает плакать: «И это награда за все мои жертвы, за то, что я всю жизнь ему посвятила, замуж не вышла».
С появлением на свет Левончика отношения несколько смягчились. Теперь главным в доме был ребенок. Едва открыв дверь, Зоя спросила:
— Ну как?
Мария Арамовна, не спуская глаз с керосинки, на которой в маленькой кастрюле варилась каша, сообщила:
— Недавно проснулся в хорошем настроении.
И только после этого улыбнулась Рузанне.
Нужно было вымыть руки. Без этого к Левончику никто не допускался.
В дверях Зоя придержала Рузанну:
— Посмотри…
Ребенок в белой пушистой кофточке сидел на тахте, обложенный подушками. Вокруг валялись резиновые и пластмассовые игрушки. Крупный большеголовый малыш сосредоточенно тянул в рот резиновую куклу и «разговаривал».