Прошли первые дни, когда тетя Забел настороженно присматривалась к своей русской невестке. Одно время ей даже показалось, что Катюша слишком проста: что подумает, то и скажет, что у нее попросят — отдаст.
Катюшу привез средний сын Грикор, когда вернулся с военной службы. От станции железной дороги они ехали на попутном грузовике. Чистый горный воздух растрепал русые кудерьки Катюши, обманчиво нежаркое горное солнце обожгло ей лицо. Катюша предстала перед требовательными глазами свекрови растрепанная, красная, веселая. Она не проявила необходимого по неписаным правилам смущения молодой женщины, впервые входящей под кров своей новой семьи.
— Вот оно как у вас: печка-то в земле вырыта! Низко нагибаться приходится. За день, поди, спина заболит… Разве ж так лучше?
Все ей было любопытно, и любопытства своего она не скрывала. Грикор, убежденный, что Катюша так же нравится всем, как и ему, снисходительно-счастливо кивал головой в ее сторону и подмигивал домашним:
— Непривычная еще. Ничего, освоится…
У тети Забел было три сына. Старший — самый хороший, самый послушный и почтительный — погиб на войне. Его жена не захотела жить в доме свекра. Вернулась в соседнее село, откуда была родом, и снова вышла замуж. Но внука старики ей не отдали. Внук жил в доме. Самый младший сын женился рано — перед уходом в армию, год назад. Его жена Кнарик — плохая ли, хорошая — своя. Она без слов понимает, когда свекровь довольна, когда нет. А новая, русская невестка — жена среднего сына Грикора — заставила старуху насторожиться.
На второй день по приезде Катюша весело рассказывала свекрови и Кнарик:
— Как я встретилась с Гришенькой — сразу он мне глянулся. Глазки черные, бровки как нарисованные, волосы — ну чистый барашек, кудрявый. Откуда только такие берутся, думаю?
Кнарик рассмеялась, широко открыв белозубый рот.
— Мой Вартан лучше, — сказала она хвастливо.
Тетя Забел махнула рукой и вздохнула. Она вспомнила погибшего сына.
— Чего не видела, того не знаю, а по мне лучше Гриши и быть не может, — продолжала Катюша. — Однако я сразу вида не показала, что он мне понравился. Думаю себе: «Ты еще побегаешь за мной, как лиса за белочкой». И так я его завлекла, что он мне прямо сказал: «Я, говорит, человек кавказский, у нас люди горячие, из-за любви могут на крайность пойти…»
— Это ты хочешь сказать, что он за тобой гонялся? — сухо, без улыбки, спросила тетя Забел.
— А как же! — охотно откликнулась Катюша. — Еще и как гонялся! «Жизни, говорил, своей решусь, если ты со мной не поедешь».
Тете Забел это показалось очень обидным. Она легла на деревянную тахту, укрылась теплым одеялом и беззвучно плакала. Кнарик примолкла, быстренько собралась и побежала на табачное поле в свою бригаду. Мужчины еще раньше ушли на работу. Дома осталась Катюша со свекровью да внук тети Забел Сероб — парень девятнадцати лет.