Старуха все лежала, укрытая с головой. Катюша наконец встревожилась.
— Вы что это, мамаша, — допытывалась она, — захворали? Да что ж у вас болит?
— Голова, голова, — сказала тетя Забел, чтоб отделаться.
— Ну, это я вас сейчас вылечу, — пообещала Катюша. — Мне, как младшему медперсоналу, стыдно, если в нашем доме кто заболеет.
Она заторопила Сероба:
— Сёрега, как у вас печку растопляют? Мы горячей водой мамаше голову помоем да порошок дадим. Ты сходи в аптеку, Сереженька, пирамидону возьми.
Сероб, высокий парень с тонкими усиками и длинными ресницами, весело ухмылялся. Он знал, что к головной боли бабушка прибегает для устрашения невесток. Но Катюша этого не знала.
— Верно, вас солнцем напекло, — сокрушалась она.
Тут тетя Забел не выдержала — усмехнулась. Всю жизнь она работала на горных полях, открытых солнцу, и не знала, что от него может заболеть голова.
Вечером, когда дядя Авет возвратился с колхозного огорода, старуха, как всегда, принесла тазик с горячей водой, чтобы муж попарил ноги. Это был час, когда тетя Забел высказывала хозяину дома свои соображения относительно семейных дел.
— На тахте спать не хочет, — шептала она. — Я им в комнату нашу кровать на пружинах поставила. Одеяло она привезла на вате стеганое — полпуда весит.
— Ничего, — отвечал дядя Авет, — осенью баранов острижем, сделаем ей шерстяное одеяло.
— О чем ты говоришь! — рассердилась тетя Забел. — В доме одеял нет, что ли? Я им два шерстяных одеяла на кровать положила.
Сердце тети Забел волновали неясные ей самой тревоги, а высказать было нечего.
— Ветер у нее в голове, — проговорила она наконец. — Смеется много!
— А почему ей не смеяться? — невозмутимо отозвался дядя Авет. — Молодая женщина, хорошего мужа нашла, в достойную семью вступила — пусть смеется! А ты, если видишь что не так, не молчи, не дуйся — поговори, объясни. Она от родной земли оторвалась. Думаешь, легко это?
Тетя Забел решила воспитывать Катюшу примерами из собственной жизни.
— Когда меня привели в дом моего мужа, — рассказывала она, — целый год моего голоса никто не слышал. Надо что-нибудь сказать свекрови — я зову девчонку, младшую сестру мужа, и ей шепчу: «Спроси мать, какую работу Забел делать — белье стирать или в поле идти?» А свекровь тут же рядом стоит! Я в семье всем угождала — и все молча. Чтоб засмеяться или песни петь — нет, нет, нет! Никогда!
— Ох, издевались раньше над женщиной! — сочувственно возмущалась Катюша. — Это что ж такое, живой человек — и молчи! Безобразие!
Тетя Забел поджимала губы. Мораль ее рассказов до Катюши не доходила.