- У меня нет ни воли, ни тщеславия, чтобы быть автором. Мне хотелось найти настоящего писателя и в то же время женщину, которая могла бы понять мою сестру по ее записям и нашим воспоминаниям. Благодаря Доминик Беснеар я познакомился с Катрин Риуа; она любила Далиду и следила за ее карьерой. Мне нравилось то, что она написала, и та манера, в которой она говорила о моей сестре, покорила меня. Я решил довериться именно ей, с ней обсудить письменные документы, с ней посмотреть все аудио- и видеоматериалы... Мы, наконец, открыли эти конверты и я, как она, обнаружил заметки, которые с течением времени она делала письменно или на кассете – заметки о ее жизни, ее профессии, ее размышлениях. Рози знала это. А я понятия не имел!
- Как осуществлялось это сотрудничество с Катрин Риуа?
- Работа продолжалась два года, из них шесть или семь месяцев она смотрела видео, читала статьи и эти заметки. Мы часто встречались, мы разговаривали по три-четыре часа подряд. Я рассказывал ей о нашем детстве и обо всем, что мать говорила нам о наших предках. Я открывал ей сердце и могу признаться, что для меня это было как изгнание злого духа. Она писала, я читал, я исправлял, Рози тоже приходила откорректировать кое-что, в первую очередь даты, потому что у нее сказочная память на числа. Благодаря всему этому мы пережили очень эмоциональные минуты.
- Как получилось, что Далида никогда не писала о себе сама?
- Она была очень стыдливой; я с трудом представляю, как она сама могла рассказать о своей жизни. Но видишь ли, многие издатели просили ее об этом. Однажды, в который раз получив подобную просьбу, она ответила так: «Жизнь не завершена, пока мы не покидаем ее. У Орландо хватит воспоминаний за двоих. Это он напишет мои мемуары». Отсюда название книги, отсюда мой долг исполнить обещание и раскрыть все это тем, кто любил ее и будет любить всегда. У них есть право знать. Я все-таки уточняю: это не книга Орландо, а книга Далиды. Я по-прежнему служу своей сестре, как делал это при ее жизни.
- Ты не боялся предать ее, рассказав то, о чем она никогда не говорила?
- Нет, ведь я так хорошо знал ее и понимал, что могу открыть, не предавая ее. Например, аборт; я знал, она хотела бы, чтобы я рассказал об этом. Нужно было сделать это в контексте эпохи и объявить, что у женщины должно быть право выбирать, иметь ли ей ребенка. С другой стороны, существует кассета с Миттераном, которую я уничтожил: их встречу слишком политизировали, и лучше ничего не добавлять. Я всегда был ее партнером, ее двойником. Я всегда знал, что нужно сделать или сказать, а чего не стоит. Далида прожила жизнь богатую, выдающуюся, незаурядную и экстраординарную, полную великих событий, огромных радостей и больших горестей. Жизнь женщины, жизнь немыслимой звезды... Я не мог хранить это только для себя.