Для общественной атмосферы тех лет было характерно, если не запамятовали, всеобщее возбуждение, вызванное многочисленными слухами о якобы страшной коррупции и воровстве в кругах советского руководства, в том числе в ближайшем окружении Брежнева. В своей основе все эти слухи строились по единой схеме. Будто бы КГБ и лично Андропов смело докладывают Брежневу неопровержимые данные о колоссальных взятках, полученных его родственниками, а генсек, впавший в маразм, не дает в обиду «своих». Болтали, к примеру, будто бы спецоперация КГБ выявила, что Галина Леонидовна, дочь Брежнева, только за два года получила в виде взяток и подношений 3,1 млн. руб. и 600 тыс. долларов; его сын, Юрий Леонидович, соответственно — 3,4 млн. руб. и 450 тыс. долларов. Ну и так далее. Однако в дальнейшем, когда Брежнев был уже мертв, общественности не было предъявлено никаких доказательств, подтверждающих эти слухи. Поэтому не исключено, что все они вылетали из того же гнезда, что и байка про «сервиз Екатерины», то есть из лона КГБ.
Так или иначе, но кампания по распространению слухов достигла в те годы своей цели, если таковая, конечно, имелась. На переломе 70-х — 80-х имя Андропова становится в общественном мнении едва ли не символом рыцарской отваги в борьбе против мнимых или подлинных злоупотреблений брежневской команды. В это же самое время сам Юрий Владимирович прекрасно ладил с Брежневым и решал силой его авторитета многие свои личные политические задачки.
В период подготовки к XXVI съезду КПСС и во время его работы (март 1981 г.) трое друзей — Андропов, Чазов и Горбачев — исходили из того, что «Брежнев нужен Андропову». Поэтому каждый по отдельности и все вместе всемерно способствовали переизбранию больного 74-летнего генсека на очередной срок. После съезда возобновились регулярные тайные встречи Андропова и Чазова. Они сходились либо по субботам в рабочем кабинете председателя КГБ на пл. Дзержинского, либо на его конспиративной квартире на Садовом кольце, недалеко от Театра сатиры. На встречах, как свидетельствует Чазов, говорили «о состоянии здоровья Брежнева, наших (?!. — В.Л.) шагах в связи с его болезнью, обстановке в верхних эшелонах власти».
Ничего себе доктор, да? Интересно, а сейчас главный кремлевский врач тоже занимается конспиративной политической деятельностью за спиной президента? Ведь соответствующие традиции, заложенные за 20 лет Чазовым в нравственный фундамент правительственной медицины, наверное, все еще живы…
* * *
Ближе к осени 1981 г. доклады Чазова о состоянии Брежнева становятся все более тревожными. Поэтому друзья принимают решение о необходимости перехода Андропова из КГБ в ЦК, ибо, судя по всему, не за горами последний раунд схватки за власть. Возникает традиционная проблема вакансии. И надо же так случиться… Словом, на этот раз выручил старейший, еще сталинского призыва, член ПБ 79-летний Михаил Андреевич Суслов. Он слыл догматиком и мешал свободному творчеству художественных интеллигентов, за что они его не любили. Внешне производил впечатление продвинутого аскета, монаха дзен или бедного школьного учителя. Высокий, сухой, с тонкими, ясно прочерченными линиями умного лица. Предельно честный, обязательный в делах, сдержанный в оценках. Он тщательно следил за своим здоровьем, подозрительно относился к врачам, в силу чего они с Чазовым были взаимно и глубоко противны друг другу. Зато Суслов и на восьмом десятке жаловался по медицинской части разве что на боли в суставах руки.