– Получилось, дружище, получилось, – успокаивающе приговаривал Соболев, пытаясь стащить с мальчишки тяжёлые мешки. – Внутри фашистов-гадов всех положили. Только другие сюда прут уже. Нельзя им бруствер отдавать.
И Соболев из последних сил отвалил один из мешков, освободив Славке одну руку, в которую сунул ему невесть откуда появившийся немецкий пистолет – видать большого немца они за песчаной крепостью грохнули. Потом Соболев выхватил из-за пояса нож, вспорол следующий мешок и начал руками выгребать песок. Спустил полмешка, дальше уже легче пошло. Ещё два мешка вспорол да разгрёб, тут уж Славка и сам двигаться смог, выполз из-под завала.
– Руки-ноги целы? – встревоженно спросил Соболев.
– Вроде ничего не поломало, – Славка перекатился по земле под неупавшую часть стены, встал на четвереньки. – Да, нормально всё.
– Тогда поднимайся и давай за мной! Наши уже метров на тридцать вперёд ушли.
И снова выскакивали между взрывами из воронок и короткими перебежками пытались продвинуться вперёд. Сколько прошло времени, никто сказать не мог. Потом ввязались в рукопашную. Славка подобрал где-то кусок жердины и, вспомнив деревенские игрища, начал крушить вокруг всех подряд. Хоть и отощал парень в последнее время, но страх утроил его силы. Где был Соболев, Славка уже не видел, но был уверен, что тот со своим ножом точно не пропадёт. Раз уж такой зелёный юнец до сих пор жив, то опытный Соболев, наверное, уже далеко вперёд продвинулся. Значит, надо его догонять. И Славка прорывался вперёд…
А к вечеру того дня, 7 декабря 1941 года, 125 стрелковая дивизия продвинулась по рву на четыреста восемьдесят метров и закрепилась на новой позиции.
Славка с надеждой всматривался в лица оставшихся в живых семнадцати товарищей из ста восьмидесяти, но Соболева среди них не было…