— А другие — у них тоже объявится целая толпа усопших родственников?
— Через неделю, все через неделю. Обычно открываем подставные фирмы… Да, бинокль лежит там на столе.
Тут Алекс вспомнил недавний сериал:
— Ярлычки с одежды нам спороть?
Акула еще больше смягчилась:
— В компьютерную эру это… бесполезно. Просто старайтесь не попасть никуда в виде хладного тела.
“Предупрежден — значит, вооружен”, — подумал Алекс фразой из сериала. Но все-таки холодок пробежал от копчика до лысины.
Они попрощались.
— Ну вот, — сказал Алекс облупленной Венере (с тех пор как жена заболела, он вел с ней ежевечерние беседы). — Говорят, существует шестьсот видов женских слез. Я их все разом отменяю. Вместо этого — терапия стволовыми клетками и две сиделки. И ремонт!
Хорошо, что мама этого не видит, подумал он. Она скончалась два года тому назад. А если видит, то все поймет.
Мама как-то сказала, что любовь уменьшает ужасы прогресса. Что она помогает сохранить трепет жизни драгоценный. Счастлив тот, кто хоть одного человека сделал счастливым…
Но теперь все изменилось. Любовь превращается для Алекса в опасное колдовство. Да, он жить не может без Анны. Но ради этого придется подчиняться оборотню Майку… Можно ли перехитрить оборотня? Об этом фольклор умалчивает.
На другой день он надел отглаженный пиджак, что означало чуть ли не смокинг, и сказал жене:
— Иду в театр на встречу с одним пианистом — хочет отремонтировать антикварный инструмент.
На самом деле он пришел на склад и взял все купюры — новенькие, как бы тоже в смокингах.
Через день он положил Анну в медицинский центр. Она с удивлением смотрела на мужа: откуда деньги? Но все же не возражала, а только качала головой, как китайский божок…
Ну а он на сутки засел с биноклем у окна напротив многоэтажной кукурузины. Подсчитал грузовики, прибавил еще тридцать процентов, сжег бумажку с цифрами… Чувствовал себя отвратительно, как в сериале.
Через неделю он с вальяжной усталостью доложил Майку, что уже завербовал одного, кличка Рыжеусый. И представил цифры за двое суток. Он следил напряженно за своим куратором, как за учителем у доски, стараясь узнать по его лицу: насколько безнаказанно можно раздуть ответ?
Алекс подозревал, что завод еще и сам маскируется, выпуская пустые фуры и таким образом преувеличивая мощь страны…
К своему счастью, по лицевому дисплею Майка было видно, что пока прокатывает.
Через год и месяц Анна почти уже выздоравливала, покинула коляску и ходила с костыльком. Но кольцо обручальное у нее было все еще на мизинце — отеки пока не сошли.
Алекс рапортовал Майку, что завербовано девять информаторов. Больше всего сил было потрачено, чтобы придумать каждому бесплотному духу убедительную кличку. Алекс похудел, плохо спал, ворочаясь, бормотал: